Новгородские былины

Хотён здесь требует выкуп за оставшихся в живых сыновей: этим текст перекликается с приведенным выше № 56. Однако тут пет мотива обсыпания копья золотом. Видимо, он оказался замененным формулой одаривания (см. ст. 117—119), которая чаще встречается в эпосе. В пределах былины «Хотен Блудович» формула одаривания обычно употребляется в тех эволюционно поздних случаях, когда Часовая вдова покупает у князя Владимира силу для борьбы с Хотеном.

Вторая половина онежского текста (со ст. 121) вообще не имеет аналогий в других вариантах. В ней использован сказочный мотив оживления мертвого героя: ср., например, сказку «Иван-царевич и серый волк» (Андреев, № 550). В отличие от других исполнителей онежский певец всерьез задумался над моральной стороной того эпического факта, что Хотен убивает братьев девушки, которую затем берет в жены. То, что казалось другим певцам естественным и от дедов переданным и что действительно было изначально заданным, онежского певца покоробило и побудило искать «благородное» решение. Вдумавшись в моральный смысл эпических событий, певец уже не мог бы петь старину, если бы не заставил Хотёна оживить убитых им шуринов.

59. Хотен Блудович. Печатается по тексту сб.: Григорьев, III, № 69 (373). Записано А. Д. Григорьевым в 1901 г. от Анны Петровны Чуповой, 72 лет, в д. Ки́льца на Мезени. Певица родом с р. Ви́жас, впадающей в Чешскую губу, где и переняла старины, а в д. Кильцу она вышла замуж. Ее текст примечателен очень последовательным классическим употреблением повторов.

В отличие от предыдущих вариантов здесь и сам Хотен не вызывает на бой сыновей Офимьи Чусовой, и не получает от них вызова через их сестру Цейну (Чайну.) Роли детей взяла на себя их мать. Офимья Чусова сразу обращается за помощью к князю Владимиру (ст. 139 и след.). Князь всецело оказывается на стороне Офимьи. Он не только дает силу, не только советует «отшибить» у Хотена голову, но и заранее готов покрыть убийство: «По Хотенки отыску не будёт же» (ст. 149). Столь неприязненное отношение князя к Хотену в тексте, однако, никак не мотивировано.

Офимья трижды нанимает силу в три тысячи человек и каждый раз ставит воеводами по три своих сына. Четкость троичности — верный признак подлинной фольклорной зрелости. Неожиданно выясняется, что сыновья Офимьи боятся Хотена, которому здесь приписана, помимо уже встречавшихся атрибутов богатыря, роль былого спасителя Киева во время татарского нашествия (ст. 158—163, 221—224). Роль спасителя Киева — конечно, местный домысел. Его источником явились былины о нашествиях, и он обусловлен симпатиями сказителей, полагавших, что нужно быть настоящим богатырем, чтобы добиться того, чего в конце концов добился Хотен.

Хотен спрашивает у силы так же, как и в предыдущих вариантах, — охоча она или невольная (ст. 170—173, 200—202, 236—238). Но тут сила состоит уже не из кабальных мужиков, она — охочая, нанятая за деньги. И потому Хотен поступает с ней, как Илья Муромец с татарами. Его расправа с силой (ст. 174—177, 203—206, 239—242) — перенесение из былин о нашествиях типического места, описывающего бой богатыря со множеством врагов.

Иным показано отношение Хотена к сыновьям Офимьи. Их нежелание сражаться с Хотеном подчеркнуто достаточно выразительно, но оно показано слушателям, а не Хотену. Из текста не видно, чтобы он об этом знал. И все же Хотен никого из них не убивает, как в предыдущих вариантах, а последовательно забирает всех в плен. По-видимому, и в данном случае сказители задумались над моральной стороной погубления братьев будущей жены героя и нашли выход в том, чтобы позволить Хотену только брать их в плен.

Потерпев поражение, Офимья сама предлагает Хотену свою дочь как выкуп за плененных сыновей. Однако Хотен требует выкупа в виде обсыпания копья златом-серебром и скатным жемчугом. Офимья даже готова отдать дочь за недостающую четверть выкупа, но Хотен непреклонен и грозит отдать ее дочь за своего паробка Мишку. Лишь настоятельное посредничество князя Владимира привело к тому, что можно было бы устроить по доброму согласию с самого начала.

60. Фатенко. Печатается по тексту сб.: Ончуков ПБ, № 9. Записано Н. Е. Ончуковым в 1902 г. от Анкудина Ефимовича Осташова, 78 лет, в д. Замежное на р. Пи́жме, левом притоке Печоры, впадающем в нее близ Усть-Цильмы.

В эволюционном отношении вариант А. Е. Осташова является последующей ступенькой текстов типа предыдущего № 59. Кроме зачина, «киевские» реалии здесь сняты, а с ними исчезли и повторы второй части текста.

Фатенко требует поединщика от оскорбительницы его матери, и Маринка Чусова велит сыновьям ехать в чистое поле. Но сыновья боятся Фатенки, и мать косвенным образом проклинает их (ст. 86—91). Отсутствие поединщика воспринимается Фатен кой как очередное оскорбление. В ярости он разрушает терем и расправляется с Маринкой. Описание расправы (ст. 100—101), видимо, заимствовано из волшебных сказок. Расправа исключила традиционный брак Фатенки.