Новые стихотворения

XXVI

Ты, о божественный, ты чье бессмертно звучало,

как истязал тебя рой отринутых, дерзких менад!
Ты, о дивный, их вопль заглушил, и стройным началом
в буйной толпе прозвучал твой созидательный лад.

И ни одна не посмела главы или лиры коснуться,

и смертоносные камни легчайшими стали, как пух.
Яростно мчались к тебе, но вот ручейком они льются,
и обретают они полубожественный слух.

Был ты убит, наконец, этим мстительным роем,

песня звучала по-прежнему в сердце скалы или льва,
птицы, оливы. Мы звук ее всюду откроем.

Боже усопший! О, как бесконечен твой след!

Был ты растерзан враждой, и послушная лира мертва.
С этой поры мы — бессмертной природы уста или свет.

(Г. Ратгауз)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

XII

О, полюби перемену! О, пусть вдохновит тебя пламя,

где исчезает предмет и, обновляясь, поет…
Сам созидающий дух, богатый земными дарами,
любит в стремлении жизни лишь роковой поворот.

Все, что замедлило бег, навеки становится косным.

Пусть сокровенно оно, бестревожным себя оно мнит.
О, погоди: грозящее сменится вновь смертоносным.
Горе: невидимый молот гремит!

Тех, кто прольется ручьем, с отрадой признает познанье,

и оно их ведет, радуясь зримо и явно,
в область творенья, начала которой открылись в конце.

Каждый счастливый удел — дитя или внук расставанья,

так изумившего всех. И превращенная Дафна,
ставшая лавром, хочет узнать тебя в новом лице.

(Г. Ратгауз)

XXIX

Тихий друг пространств, ты ведать волен:

полнит мир твоих дыханий дрожь.
Ты на круче мрачных колоколен
прозвони к вечере. И поймешь:

мощной силой вдруг зацвел твой ропот.

Обновись в движении сквозном.
В чем, скажи, твой неутешный опыт?
Пить не сладко? Будь же сам вином.

Эта ночь волшебно вдохновит

слух и зренье, и в нежданной встрече
новым смыслом чувства зацветут.

Был ли ты природою забыт?

Благостной земле шепни: «Я — вечен».
Быстрой влаге вымолви: «Я — тут».

(Г. Ратгауз)

ИЗ СТИХОТВОРЕНИЙ, НЕ ВОШЕДШИХ В СБОРНИКИ

[Песня Абелоны]

Ты, о которой я плачу во сне

на бедной постели.
Ты, чье имя уснуло во мне,
как в колыбели.
Ты, что припомнив меня в поздний час,
не спишь, быть может, —
не именуй это чудо, что нас
всегда тревожит,
пока мы живы!

Ты на влюбленных взгляни,

но не слушай, что скажут они:
слова их лживы.

Ради тебя я один. Тебя запомнил одну я.

Ты, как прибой, подступаешь, тихо волнуя
шумом и шелестом пен.
Многих я обнимал и многих утратил давно я.
Ты рождаешься вновь, ты навечно со мною.
Я не коснулся тебя, но взял тебя в плен.

(Г. Ратгауз)