Читаем Новые записи Ци Се, или о чем не говорил Конфуций полностью

Экспозиция либо служит вводом в действие (т. е. является прологом), либо дает краткие сведения о главном действующем лице. Но следует упомянуть и другой тип ее, — в которой сообщается характеристика персонажа, подкрепляемая рассказом о нем; к таким рассказам можно отнести № 41, 240, 500, 584 и др.[180]. Очень редки случаи, когда в экспозиции содержится какое-либо обобщение (№ 505, 792, 819). Это объясняется (так же как и отсутствие эпилогов, содержащих авторскую оценку описываемого события, а тем более назидание[181]), как нам кажется, тем, что рассказам Юань Мэя чужда дидактичность. Поэтому и авторское вмешательство так редко наблюдается в его рассказах. Это особенно важно отметить еще и потому, что в других прозаических произведениях Юань Мэя индивидуальность писателя очень ярко проявляется в его субъективных реакциях и оценках личностей и событий. Нагляднее всего это прослеживается при сравнении одного и того же сюжета, используемого Юань Мэем в разных жанрах. В принадлежащем к типу обрамленного повествования рассказе № 82 («Ли Сян-цзюнь поднимает полог») Юань Мэй повествует о том, как его другу Ян Чао-гуаню, когда тот был экзаменатором, явилась во сне красавица. Приподняв полог его постели, она попросила его обратить внимание на экзаменационное сочинение потомка ее возлюбленного. Повествование ведется в нейтральном тоне, которому Юань Мэй изменяет лишь в заключительной фразе рассказа: «Ян Чао-гуань хвастался перед людьми, что к нему явилась Ли Сян-цзюнь, считая это удивительным происшествием». Однако далеко не нейтрально звучит насмешливый ответ Юань Мэя на резкое письмо Ян Чао-гуаня, обидевшегося на то, что Юань Мэй превратил в своем рассказе приснившуюся Яну неизвестную красавицу древности в знаменитую певичку Ли Сян-цзюнь.

Юань Мэй упрекает Яна в ханжестве и лицемерии и насмешливо утешает его, говоря, что он напрасно испугался: что же страшного в том, что ему приснилась красавица? Ведь сейчас-то ей было бы уже лет двести!

Юань Мэя смешат мелочные поправки Яна (которому в это время было не менее 70 лет) к его рассказу: стремление уточнить, что явившаяся ему во сне красавица была одета просто и держалась скромно и с достоинством. Писатель язвительно спрашивает, откуда это известно Яну, ведь ему, как истинному конфуцианцу, не подобает смотреть на неподходящие объекты. И откуда он знает, что это была «целомудренная душа»? И так ли уж это важно? Ведь если сам Ян — человек целомудренный, то нет беды, если женщина и склонилась к нему и что-то шептала ему на ухо, если же он не таков, каким должен быть ученый муж, то даже и стоявшую перед ним на коленях «целомудренную душу» он мог бы поднять с пола и усадить к себе на колени. Юань Мэй напоминает Яну об одном человеке, который рассказал жене, что ему приснилось, будто он взял в дом наложницу, и жена страшно рассердилась на него. «Неужели вы так боитесь свою жену, что даже и во сне стараетесь избежать скандала?» — спрашивает Юань Мэй и посылает заключительную парфянскую стрелу: «В конце концов это же ваш сон, а не мой, и если бы вы мне его не рассказали, то я бы ничего не узнал об этой истории»[182].

Если иногда бывает трудно сразу определить, к какому типу повествования — короткому рассказу или обрамленному повествованию — следует отнести тот или иной рассказ в коллекции Юань Мэя (например, № 141, который по объему и количеству эпизодов следовало бы отнести к первому типу, имеет экспозицию и эпилог, характерные для второго типа), то третий тип — заметки — выделяется без всякого труда. Этот тип повествования лишен событийного ряда, не имеет сюжетного ядра, он носит информационный характер (даже когда речь идет о сверхъестественных существах)[183].

Среди заметок о сверхъестественном многие посвящены повадкам бесов (№ 369, 370, 626, 797, 858, 949), повадкам трупов (№ 735, 855, 864, 952), категориям бесов (№ 806), категориям трупов (№ 856); Юань Мэй приводит поверья (№ 811, 867), рассказывает о типах гаданий (№ 635, 967), о волшебных предметах, растениях, животных (см. соответствующие разделы по Указателю сюжетов), повествует о чудесных явлениях и местностях.

Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники письменности Востока

Самгук саги Т.1. Летописи Силла
Самгук саги Т.1. Летописи Силла

Настоящий том содержит первую часть научного комментированного перевода на русский язык самого раннего из сохранившихся корейских памятников — летописного свода «Исторические записи трех государств» («Самкук саги» / «Самгук саги», 1145 г.), созданного основоположником корейской историографии Ким Бусиком. Памятник охватывает почти тысячелетний период истории Кореи (с I в. до н.э. до IX в.). В первом томе русского издания опубликованы «Летописи Силла» (12 книг), «Послание Ким Бусика вану при подношении Исторических записей трех государств», статья М. Н. Пака «Летописи Силла и вопросы социально-экономической истории Кореи», комментарии, приложения и факсимиле текста на ханмуне, ныне хранящегося в Рукописном отделе Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН (М, 1959). Второй том, в который включены «Летописи Когурё», «Летописи Пэкче» и «Хронологические таблицы», был издан в 1995 г. Готовится к печати завершающий том («Описания» и «Биографии»).Публикацией этого тома в 1959 г. открылась научная серия «Памятники литературы народов Востока», впоследствии известная в востоковедческом мире как «Памятники письменности Востока».(Файл без таблиц и оригинального текста)

Ким Бусик

Древневосточная литература
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче

Предлагаемая читателю работа является продолжением публикации самого раннего из сохранившихся памятников корейской историографии — Самгук саги (Самкук саги, «Исторические записи трех государств»), составленного и изданного в 1145 г. придворным историографом государства Коре Ким Бусиком. После выхода в свет в 1959 г. первого тома русского издания этого памятника в серии «Памятники литературы народов Востока» прошло уже тридцать лет — период, который был отмечен значительным ростом научных исследований советских ученых в области корееведения вообще и истории Кореи раннего периода в особенности. Появились не только такие обобщающие труды, как двухтомная коллективная «История Кореи», но и специальные монографии и исследования, посвященные важным проблемам ранней истории Кореи — вопросам этногенеза и этнической истории корейского народа (Р.Ш. Джарылгасиновой и Ю.В. Ионовой), роли археологических источников для понимания древнейшей и древней истории Кореи (академика А.П. Окладникова, Ю.М. Бутина, М.В. Воробьева и др.), проблемам мифологии и духовной культуры ранней Кореи (Л.Р. Концевича, М.И. Никитиной и А.Ф. Троцевич), а также истории искусства (О.Н. Глухаревой) и т.д. Хотелось бы думать, что начало публикации на русском языке основного письменного источника по ранней истории Кореи — Самгук саги Ким Бусика — в какой-то степени способствовало возникновению интереса и внимания к проблемам истории Кореи этого периода.(Файл без таблиц и оригинального текста)

Ким Бусик

Древневосточная литература

Похожие книги

История Железной империи
История Железной империи

В книге впервые публикуется русский перевод маньчжурского варианта династийной хроники «Ляо ши» — «Дайляо гуруни судури» — результат многолетней работы специальной комиссии при дворе последнего государя монгольской династии Юань Тогон-Темура. «История Великой империи Ляо» — фундаментальный источник по средневековой истории народов Дальнего Востока, Центральной и Средней Азии, который перевела и снабдила комментариями Л. В. Тюрюмина. Это более чем трехвековое (307 лет) жизнеописание четырнадцати киданьских ханов, начиная с «высочайшего» Тайцзу династии Великая Ляо и до последнего представителя поколения Елюй Даши династии Западная Ляо. Издание включает также историко-культурные очерки «Западные кидани» и «Краткий очерк истории изучения киданей» Г. Г. Пикова и В. Е. Ларичева. Не менее интересную часть тома составляют впервые публикуемые труды русских востоковедов XIX в. — М. Н. Суровцова и М. Д. Храповицкого, а также посвященные им биографический очерк Г. Г. Пикова. «О владычестве киданей в Средней Азии» М. Н. Суровцова — это первое в русском востоковедении монографическое исследование по истории киданей. «Записки о народе Ляо» М. Д. Храповицкого освещают основополагающие и дискуссионные вопросы ранней истории киданей.

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

Древневосточная литература
Тысяча и одна ночь. Том XIII
Тысяча и одна ночь. Том XIII

Книга сказок и историй 1001 ночи некогда поразила европейцев не меньше, чем разноцветье восточных тканей, мерцание стали беспощадных мусульманских клинков, таинственный блеск разноцветных арабских чаш.«1001 ночь» – сборник сказок на арабском языке, объединенных тем, что их рассказывала жестокому царю Шахрияру прекрасная Шахразада. Эти сказки не имеют известных авторов, они собирались в сборники различными компиляторами на протяжении веков, причем объединялись сказки самые различные – от нравоучительных, религиозных, волшебных, где героями выступают цари и везири, до бытовых, плутовских и даже сказок, где персонажи – животные.Книга выдержала множество изданий, переводов и публикаций на различных языках мира.В настоящем издании представлен восьмитомный перевод 1929–1938 годов непосредственно с арабского, сделанный Михаилом Салье под редакцией академика И. Ю. Крачковского по калькуттскому изданию.

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература , Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

Древневосточная литература