«Новый тоталитаризм» XXI века. Уйдёт ли мода на безопасность и запреты, вернётся ли мода на свободу и право?

Сеть породила эффект душно-токсичного засилья глобального мусора – как информационного в самой Сети, так и материального в бесконечно отражаемой ею реальности, – порождённого бесчисленными толпами «свободных и неэкологичных людей», от безудержной правовой свободы которых становится плохо планете в целом, да и им самим – тоже.

Иероним Босх. Сад земных наслаждений (1500–1510)

В эпоху Сети произошла замена психологически комфортного общецивилизационного ожидания того, что «завтра будет лучше, чем вчера», – невротически грузящим опасением-заклинанием: «Лишь бы завтра не было хуже, чем сегодня!»[562]. Идеалом психологического комфорта стала полная предопределённость «завтра» как «улучшенного сегодня». Улучшенного – в смысле ещё более безопасного.

И в первую очередь глобальная сетевая невротизация коснулась людей, интегрированных в цивилизацию Запада. Дело в том, что у них, в отличие от иных, менее материально-технически и социокультурно развитых сообществ, нет перед глазами «готовых примеров для зависти и посильного подражания» (каким для «развивающихся стран» в той или иной мере остаётся Запад, дающий пусть и конкурентно-ненавистный, но всё же вполне зримый ответ на вопросы об успешном завтра и первосортности). И степень их «сетевой невротизации» по этой причине гораздо более высока.

Интернет превратил фундаментально напуганных и системно встревоженных вчерашних сознательных граждан – хранителей основ свободного общества и правового государства – в социальный фундамент нового тоталитаризма с его главной культовой ценностью – безопасностью, вытеснившей свободу, и базовыми социально-регулятивными инструментами, пришедшими на смену праву – запретами и предписаниями.

Человек, оптимистически стремящийся в будущее и ожидающий в нём каких-то для себя радостей и успехов, в «профилактике активности» не нуждается. Наоборот, он нуждается в максимальной личной свободе.

В условиях же культа безопасности проще всего вообще не проявлять никакой инициативы, ожидая вместо этого, чтобы кто-то тебе «помог» добиться успеха, а в случае опасности – «защитил и поддержал». Кто-то – значит власть или социум.

В итоге левые либералы, ещё вчера отчаянно боровшиеся с авторитарными устремлениями правительств, ущемляющих гражданские права, в XXI столетии «незаметно» превратились в не менее отчаянных агентов и сторонников нового тоталитаризма.

В конце концов интернет, именно в силу своей почти безграничной информационной открытости и доступности, оказался едва ли не самым мощным аргументом против «ничем, кроме суда, не ограниченной свободы слова» – в пользу оперативной карательной цензуры «полицейского типа», а также прослушивания и подглядывания государством за частной жизнью людей.

Именно в сетевую эру Большой Брат уверенно шагнул со страниц Джорджа Оруэлла и принял всё прогрессивное человечество в стальные объятия своего Телескрина. И это также стало мощнейшим ударом по либеральной вере.

Всё, о чём шла речь выше, тянет общество в омут системной невротизации и вызывает к жизни феномен неототалитарной психологической защиты, своими антииндивидуализмом и иррационализмом системно подрывающей цивилизационные основы открытого либерально-демократического общества. По своей сути новый тоталитаризм оказывается новой фундаменталистской светской религией со всеми характерными для любого фундаментализма атрибутами.

В частности, ключевой акцент в ново-тоталитарной вере делается не на чём-то априори здравом, полезном, достижимом и актуальном «здесь и сейчас», но на иррациональном и логически неуловимом, но что непременно должно оправдать свою истинность и спасительность в будущем: «Верую, ибо абсурдно!»[563].

Христианство, например, содержит массу «вполне земных полезных советов», начиная с большей части запретительных заповедей Моисея и продолжая догматом о любви к ближнему. Но «символом веры» и важнейшими практиками, гарантирующими спасение, оказывается не следование этим, так сказать, реалистичным постулатам, но априорная верность иррациональным догмам, а равно пост, молитва и иные «подвиги веры», как правило не имеющие или почти не имеющие позитивного земного смысла здесь и сейчас, но сулящие – через более или менее выраженные страдания и самоограничения – некое блаженство «потом».

Та же картина – и в новом тоталитаризме как варианте новой светской «религии безопасности».