«Новый тоталитаризм» XXI века. Уйдёт ли мода на безопасность и запреты, вернётся ли мода на свободу и право?

Но даже если дело обходится без травли, попытки топовых экспертов и культуртрегеров оппонировать социально-сетевому мейнстриму достигают лишь того, что позиционируют нонконформистов как добровольных сетевых маргиналов, у которых – ни лайков, ни репостов, ни сонмищ новых фанатов. И которые оказываются бесконечно малыми сетевыми величинами на фоне гигантов вроде Греты Тунберг или ставшего почти фантомным Джорджа Флойда.

Белокаменный монумент Джорджу Флойду в Нью-Йорке (2021)

Словом, класса интеллектуалов в эпоху «царства Сети» больше нет и не будет.

VI

Но свято место пусто не бывает. Нишу интеллектуалов, неизменно сохранявших общую, – независимо от их конкретных идейных предпочтений, – корпоративную приверженность базовому либеральному символу веры (и свободе слова в первую очередь), а также общий пиетет перед культурой и сложностью как таковыми, – тут же захватила толпа непосредственно. Со своим стихийным коллективным разумом, а точнее, коллективным чувствованием, в котором уже нет места преклонению ни перед идейно-культурной сложностью, ни перед либеральной верой как таковой.

Интернет дал прекрасные возможности для того, чтобы сетевая толпа сама, без «яйцеголового» экспертного книжно-журнально-университетского посредничества, соорудила себе и новых эмоционально-знаковых кумиров, и новые интеллектуальноупрощённые позитивные нарративы – о самих себе первосортных и о счастливом завтра «наших детей» (впрочем, рефрен о детях слышен гораздо реже, так как он в большей мере характерен для зрелых, а потому не самых интернет-активных поколенческих групп).

Правда, все эти простонародно-сетевые нарративы, типологически восходящие к «страшным сказкам с чудесным концом», как было показано на протяжении настоящего текста, на поверку оказываются неэффективной психологической защитой, вселяющей в людей, вместо уверенности в себе и в будущем, – тревогу, переходящую в панику. Как отмечают в этой связи психиатры и политологи:

«Если <…> функция логически упорядоченной и фактологически обоснованной интерпретации всей совокупности гуманитарных проблем (и каждой из них в отдельности) не выполняется полноценно, общество, нуждающееся в убедительной наукообразной картине мира, через какое-то время начнёт испытывать дискомфорт. Он осознается как некий “кризис общественного самосознания”, толкающий социум к деструктивным формам преодоления данной напрягающей его ситуации по принципу иррационально-волевого “разрубания гордиева узла”. Так, например, в психолого-психиатрической сфере это проявляется в виде дрейфа социума в сторону оккультизма, различных деструктивных верований, “приступов массового психоза” и иных форм социально-психологического саморазрушения»[544].

Именно в такие отрезки времени общественное сознание становится особо подвержено воздействию со стороны иррациональных и алармистски акцентированных внушений, порождающих в итоге «психопатические эпидемии», о которых незадолго до революции 1917 г. в работе «Внушение и его роль в общественной жизни» писал психиатр В. М. Бехтерев.

В частности, он отмечал, что, хотя в возникновении этих психопатических эпидемий «отражаются, прежде всего, господствующие воззрения народных масс данной эпохи, данного слоя общества или данной местности», решающую роль играют всё же не стереотипы общественного сознания как таковые, но целенаправленное внешнее и внутреннее внушение:

«…не может подлежать никакому сомнению, что ближайшим толчком для развития этих эпидемий являются: внушение, взаимовнушение и самовнушение. Господствующие воззрения являются здесь благоприятной почвой».

Академик В. М. Бехтерев (1857–1927)

Именно внушение «действует решительно везде, где дело идёт об объединении группы лиц одними и теми же чувствами и мыслями и представляет собою не что иное, как непроизвольное прививание известных настроений, идей или действий»[545].

К сказанному стоит добавить, что за истекшие сто лет, особенно в постинформационную эпоху, данная социально-психопатологическая тенденция не только не исчезла, но приобрела константный характер, превратившись в своего рода «патологический вариант нормы»[546].

Удар 7. Либерально-компроматный

Последним в «ударном перечне», но далеко не последним по значимости стал самый, если так можно сказать, справедливый из нокдаунов, нанесённых интернетом традиционному либерализму.

Речь идёт об эффекте увеличительного стекла и фрактальной бесконечности повторений, которым Глобальная сеть сопроводила и посредством которого максимально выпятила не только виртуально накрученные, но также вполне реальные изъяны глобального либерализма, зашедшего в начале XXI века в «фукуямовский тупик».