o c24ec28d571a6d65

чиновники закивали, и даймё, посмотрев на них, уже выходя, пробормотал: «Хоть сам этих

воров лови, толку же ни от кого нет».

- Вы отлично управляетесь с соколом, - Ияэсу одобрительно посмотрел на голландского

капитана. «И в седле сидите прекрасно».

Виллем выпустил птицу, и, наблюдая за тем, как она нагнала цаплю, сказал: «Я все же

дворянин, ваша светлость. У меня даже замок есть, правда, - он хмыкнул, -

полуразрушенный».

- Как и у многих наших аристократических родов, - вздохнул даймё, и посмотрел в

голубовато-серое, прозрачное небо. «Ваш сокол расправился с птицей, капитан. Поедем,

подберем ее, - Ияэсу мягко тронул поводья лошади.

- Очень красивая у вас страна, ваша светлость, - внезапно сказал Виллем, оглядывая нежно

зеленеющую равнину. На горизонте, идеальным конусом возвышалась священная гора

Фудзияма.

- Если бы не междоусобицы, - даймё махнул рукой охране, и кто-то из самураев подобрал

добычу. «Хотя дайте время, и вся страна объединится под управлением одного человека, -

Токугава тонко, - будто тень пробежала по губам, - улыбнулся.

Виллем поднял глаза и мягко проговорил, глядя на раскинувшего крылья, садящегося к нему

на перчатку сокола: «Иногда ради своего народа приходится идти на жертвы, ваша

светлость».

- Вы знаете, наверное, что великий министр Хидэёси запретил проповедовать вашу

религию? – даймё поднял бровь, и погладил сокола по красиво выгнутой шее. «Как вы и

говорите, капитан – народ должен быть единым».

- Я не католик, - Виллем чуть усмехнулся. «И я, ваша светлость, их еще дома не любил».

Даймё чуть прикрыл веки и процитировал: «Когда выезжаешь в деревню, охотиться с

соколом, то понимаешь тяготы военной жизни, становишься ближе к людям, упражняешь

мускулы, и не обращаешь внимания на жару и холод».

- Это я написал, - добавил Токугава.

-Очень верно, - согласился Виллем.

-Тут рядом знаменитые теплые источники, - даймё указал на покрытые густой зеленью

холмы, - у меня там дом. Простой, сельский. Поедемте, капитан, отведаем плодов нашей

охоты.

- С удовольствием, ваша светлость, - Виллем поклонился, и передал даймё сокола.

«Прекрасная птица».

- Я сам ее учил, - в непроницаемых глазах Токугавы вспыхнул огонек приязни.

Сузуми приподняла голову, и, зевнув, провела губами по груди мужчины. Виллем, не

открывая глаз, сказал: «Мне надо идти, но на прощанье – сделай-ка, милая то, что ты так

хорошо делаешь».

Девушка рассмеявшись, исчезла под шелковым кимоно.

- Ну что, еще пара охот с даймё, - мысленно усмехнулся Виллем, закинув руки за голову, - и

все будет в порядке, торговые привилегии лягут в мой карман. Горячие источники, как же.

Впрочем, девушки там тоже были горячи, - он приподнял кимоно и, ласково погладив Сузуми

по голове, велел: «Ничего не забывай, птичка, как я тебя учил».

Та смешливо кивнула, и вернулась к своему занятию.

Потом капитан оделся, и, потрепав ее по щеке, улыбнувшись, заметил: «Ну, теперь уж на

следующей неделе, - у меня дела».

Сузуми-сан, чуть погрустнев, проводила его до двери, и, выглянув в окно, отвязав от рамы

большого воздушного змея, выпустила его на волю.

- А вот и наш дракон, - пробормотал Оборотень, незаметно высунувшись на улицу, наблюдая

за тем, как змей парит над соломенными крышами торгового квартала.

-Давай, - обратился он к худенькому, смуглому, легкому юноше, - принеси нам золота, и

побольше».

Виллем, еле протолкнувшись через толпу на гомонящей, полуденной улице, - здесь, в Эдо,

моряки стали уже привычным зрелищем, и уже никто не показывал на него пальцем, как

десять лет назад, - остановился перед харчевней.

-Что я там вчера поел у Сузуми? – вспомнил он. «Риса с рыбой? Да, это не обеды у даймё. А

сегодня еще на корабль ехать, проверять пушки перед отплытием. Зайду, - он уже, было,

собрался переступить порог, но вдруг почувствовал прикосновение чьей-то быстрой, ловкой

руки к своему карману.

Виллем, даже не думая, одним движением, выхватил кинжал, и ткнул им нападающего – не

видя, куда бьет. Кошелек, - он проверил, - был на месте. Смуглый, маленького роста юноша

стоял на коленях, наклонившись вперед, зажимая рукой кровоточащую рану.

От перекрестка, награждая зевак ударами мечей по голове, уже спешили трое – в

официальных кимоно с гербом рода Токугава.

Виллем вытащил из мешочка, что висел на шее, охранную грамоту с подписью и печатью

даймё.

Чиновник отмахнулся от него, и, оглядев юношу, наступил подошвой деревянной сандалии

на тонкие пальцы.

- Пожалуйста..., - пробормотал тот.

- Где Оборотень? – чиновник кивнул двум другим, и те пригнули голову юноши к земле. Тот

молчал.

Раздался отвратительный хруст ломающихся костей, и чиновник, брезгливо вытирая

подошву сандалии о кимоно юноши, повторил: «Где Оборотень?»

- Я скажу, - побледнев, ответил карманник. «Я все скажу».

-Что-то долго его нет, - Оборотень нахмурился, и, высунув голову в окошко, обвел глазами

улицу внизу. Он застыл на мгновение, и, спокойно сказал: «Все уходят отсюда. Поодиночке.

Кто готов работать дальше – оставляет знак в условном месте. Я вас найду. Все, быстро!

Незаметный издали люк в крыше открылся, вниз, во двор, была спущена веревочная

лестница, и шайка мгновенно разбежалась.