o c24ec28d571a6d65

- Пора становиться монахом, - смешливо сказал Оборотень, и, сбросив серое кимоно,

засунув его под солому, натянул робу отшельника. Он надел на голову плотно облегающий,

кожаный мешок с прорезями для глаз, и, взяв в руки колокольчик с посохом, сгорбившись,

стал спускаться по узкой деревянной лестнице вниз, в харчевню.

Чиновники уже бежали ему навстречу.

- Хвала Будде, - отшельник позвенел и сунул самураям ящик для пожертвований, что висел у

него на шее.

- Пошел вон, - зарычал чиновник, отталкивая монаха, поднимаясь наверх.

- Хвала Будде, - грустно сказал монах, - и, - одним быстрым, легким движением забрав с

прилавка медные монеты, сунул их в ящик.

Уже выходя, он услышал изумленный голос одного из посетителей: «Клянусь, я сюда их

положил, мгновение назад!»

- Ну, так я их не видел, - сварливо отозвался хозяин. «Плати, а то я тебя сейчас головой в

чан окуну».

Виллем оглянулся и увидел монаха в грубых, деревянных сандалиях, что, выйдя из

харчевни, брел по обочине, звеня колокольчиком.

Монах оглянулся, - быстро и ловко, будто проверяя, нет ли кого у него за спиной, и капитан

заметил, как играет полуденное солнце в голубых глазах.

- Не может быть, - пробормотал Виллем и подошел к вышедшим на улицу,

переругивающимся чиновникам.

- Упустили Оборотня? – усмехнулся капитан. «Так вон он, - Виллем указал на монаха.

- Он просто взял на себя обет хоронить трупы, - отмахнулся самурай. «Такие монахи

обязательно прикрывают лицо – они все равно, что буракумин, неприкасаемые».

- А вот сейчас и проверим, - Виллем положил руку на эфес шпаги и стал проталкиваться

через толпу.

Он увидел, как монах – неожиданно высокий для японца, широкоплечий, но гибкий,

наклонившись, поправил пряжку сандалии.

Через мгновение он уже бежал. «Черт, - подумал Виллем, оглядываясь, - хоть бы одна

лошадь была под рукой. Этот парень, судя по всему, меня раза в два младше, я его не

догоню».

Он все-таки бросился за монахом, и, еле увертываясь от торопящейся навстречу толпы,

закричал: «Держи вора!».

Торговец, что сидел на возе со свежей рыбой, расхваливая свой товар, внезапно соскочил,

и, взявшись за оглобли, вывалил все под ноги бегущему человеку.

Монах поскользнулся и, проехавшись на спине, грустно сказал: «А ведь я когда-то любил

угрей!»

Виллем, тяжело дыша, стоя над ним со шпагой в руках, потребовал: «А ну покажите свое

лицо!»

Монах поднялся, и, счистив с рясы рыбью чешую, смотря сквозь капитана, обратился к

подоспевшим самураям: «Свое лицо я открою, только находясь наедине с его светлостью

даймё».

- Наверняка, наследник какого-нибудь обедневшего, но гордого рода, - зевнул один из

чиновников, когда Оборотня уводили. «Они часто занимаются такими делами».

-Мне очень жаль, капитан, что вы оказались жертвой преступления, - Токугава махнул рукой,

и Виллему налили подогретого саке.

- Ну, - капитан аккуратно взял изящную чашечку, - должен вам сказать, ваша светлость,

такие вещи случаются везде. На южных островах меня угораздило ввязаться в какую-то

стычку между племенами, оттуда и этот шрам, - Виллем показал себе на висок. «Так что

могло быть и хуже».

- Мне не хочется, чтобы Эдо слыл негостеприимным городом, - буркнул даймё. «Все же я

стремлюсь развивать торговлю».

- Карманники есть в любом уголке мира, ваша светлость, - Виллем рассмеялся и выпил еще.

«А Эдо – будущая столица Японии, поверьте моему слову».

- Я подготовил указ о ваших привилегиях, - вдруг сказал даймё. «Вы смелый человек,

капитан, мне как раз нужны такие союзники. Возвращайтесь и привезите мне пороха, ружей,

в общем, - дайме поднялся, и Виллем тут же встал, - всего, что нужно для войны».

- Вы будете воевать, ваша светлость? – осторожно поинтересовался капитан.

- Я буду объединять Японию, - коротко ответил Токугава. Виллем, слушая, как поет за окном

какая-то птица, внезапно спросил: «А что этот Оборотень, ваша светлость? Кто он такой?».

- Интересный человек, - улыбнулся даймё и вышел в распахнутые перед ним, огромные, в

три человеческих роста, деревянные двери.

-Так как вас зовут, еще раз? – Токугава посмотрел на стоящего перед ним человека. Тот

блеснул дерзкими, голубыми, глазами и ответил:

- Оками Масато

- Волк, значит, - усмехнулся даймё.

- Волк, - подтвердил юноша. «Не старше двадцати трех-четырех, - подумал Токугава. «Но

какая восхитительная наглость. И японский у него отменный – он еще Сайгё мне вздумал

цитировать, мерзавец».

- Откуда вы, и сколько уже в Японии? – спросил Токугава.

- Какая разница? – легко ответил молодой человек. «Как я понимаю, меня тут похоронят, так,

что не имеет значения, ваша светлость. Однако жаль, что я не увижу, как вы станете

сёгуном»

- Язык свой придержите, - буркнул даймё и хлопнул в ладоши.

Невысокий, смуглый, юноша – широкоплечий, с повязкой, что прикрывала глаз, неслышно

появился из-за шелковой ширмы. Изящное, черное с золотом кимоно, украшали силуэты

порхающих птиц, из-за пояса виднелись два меча.

- Мне оказана честь сэппуку? – красивые губы Масато чуть улыбнулись.

- Меня зовут Датэ Масамунэ, - сказал юноша, - я будущий даймё провинции Тохоку.

- Одноглазый Дракон, да – Масато посмотрел на него – внимательно. «Это же вы убили