О хлебе, любви и винтовке

Сразу после экзаменов совет клуба решил организовать «лагерь по восстановлению потерянного во время учебы здоровья». Программа лагеря была несложной. Мы изложили ее в объявлении:

«КАЖДЫЙ ЧЛЕН ЛАГЕРЯ ОБЯЗАН:

1. С утра до обеда трудиться на своем огороде.

МАМЕНЬКИНЫ СЫНКИ, НАСТУПИЛО ЛУЧШЕЕ ВРЕМЯ ДЛЯ ОКУЧИВАНИЯ КАРТОФЕЛЯ!

2. С обеда до ужина — купаться.

НИ ОДНОГО УТОПЛЕННИКА БЕЗ ЗНАЧКА ГТО!!!

3. После ужина участвовать в тренировках по боксу.

ПОКА СУЩЕСТВУЕТ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЕ ОКРУЖЕНИЕ, БОКС — НЕОБХОДИМОСТЬ!!!

4. По субботам и воскресеньям — в массы (лекции, вечера, беседы).

ТОВАРИЩИ, КОНСТИТУЦИЯ ГАРАНТИРУЕТ НЕ ТОЛЬКО СВОБОДУ СОВЕСТИ, НО И СВОБОДУ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЫ!!!»

После этого к нам присоединились даже те зареченские, кто не был членом клуба, «дикари», как мы их прозвали. Тогда-то Гайгалас и застал меня на речке — я учил «дикарей» плавать. Он тоже искупался: влез в воду белый, как сыр, похожий на эскимоса среди индейцев. Поплескавшись немного, оделся и отозвал меня в сторону:

— Тревога. Всем комсомольцам в шесть часов к Ближе. — Прошел немного, держа велосипед за «рога», и умчался.

Задолго до шести в комитете собрался весь актив. Гадали, спорили, но твердо никто не знал причины такого срочного вызова. Наконец появился Ближа. С ним были полковник Светляков и представитель райкома партии.

— Снова, наверное, патрулирование по ночам, — сказал мне Йотаутас. — Даже летом не удается выспаться как следует.

Встал Светляков:

— Поскольку здесь чужих нет, будем говорить начистоту. Многие из вас молоды, неопытны, не имеют больших знаний. Однако по сравнению с сельской молодежью вы — профессора, знатоки комсомольской работы, образованные, начитанные и так далее и тому подобное. Словом, вы своеобразная комсомольская интеллигенция…

— Начал с похвал, — что-то будет, — предположил Йотаутас.

— Погодите, — попросил Светляков. — Пошумите, когда окончу. Словом, ваш опыт организаторской работы и знания очень нужны на селе. Там живет много замечательной, преданной советскому строю молодежи. Они ведут активную борьбу с врагами народа. Большинство молодых людей хотят быть комсомольцами, но не имеют об этой организации ни малейшего понятия. Вот мы и думаем направить им в помощь лучших комсомольцев города. Народных защитников…

Последние слова заставили всех примолкнуть.

— А что это за народные защитники? — раздался чей-то голос в тишине. — В газетах о них ничего не писали…

— Будет трехдневный семинар, там обо всем узнаете. Скажу коротенько: это местные вооруженные отряды коммунистов, комсомольцев и советских активистов. Они ведут борьбу против встречающихся еще актов бандитизма и антигосударственных вылазок.

Нам хотелось узнать подробнее.

— Скажите прямо — воевать или проповеди читать придется?

Представитель горкома партии стал объяснять:

— Вы, ребята, знаете, что на селе неспокойно, хотя война давно окончилась. Немцы оставили в лесах всякую антисоветскую нечисть. Националисты терроризируют мирное население, убивают, жгут, запугивают, уводят с собой в лес, в банду. Пока мы их не ликвидируем, не может быть и речи о мирной восстановительной работе на селе.

Выводы такие: да, язык оружия — самый неприятный язык, но мы вынуждены на нем говорить. Вы должны будете и воевать, и комсомольские организации создавать, и живым словом бороться за советскую власть на селе. Мы надеемся, что отряды, в которых вы поработаете, будут образцом политической и боевой подготовки.

Снова встал Светляков.

— Ну, особенно не пугайтесь. Это не мобилизация на фронт. В каждой волости есть наши оперативные работники. Основная тяжесть работы лежит на них. А вы будете их помощниками и агитаторами.

Затем выступил Ближа. Он коротко говорить не умел. Начал перечислять дела комсомола: остановился на строительстве Комсомольска, в общих чертах осветил международное и внутреннее положение, сделал экскурс в гражданскую войну, коснулся первых пятилеток и только после этого перешел к существу:

— Мобилизация комсомольских сил проводится исключительно по принципу добровольности. Обмозгуйте. Завтра все собираются ровно в девять. Взять с собой продукты на три дня. О том, что здесь говорилось, никому ни слова. Решайтесь. И не опаздывайте.

Меня не пугало предстоящее. Наоборот, я даже обрадовался: кто в моем возрасте не мечтает повоевать. Но что сказать матери? Отцу? Как можно уехать, ни слова не сказав Люде, а ведь мы даже не знакомы.

Стало грустно. Захотелось побродить. Пошел к реке. После раскаленного асфальта и отработанных бензиновых паров приятно вдохнуть чистый речной воздух.