О моей жизни

Перед тем как перейти к делам наших соседей, ибо мы собирались рассказать кое-что о жителях Суассона, вам следует знать, что по отвратительности поведения ланцы превзошли жителей всех остальных провинций Франции. Ибо помимо убийств священников, епископа и архидиакона, совсем недавно Райсенда, аббатиса Сен-Жана, очень умная женщина из знатной семьи, благодетельница церкви и уроженка Лана, была убита собственным сервом, и известно, что она пострадала за верность церкви.[494] Почему церковь отдала несчастную идолопоклонникам? История закончилась, как должно, ибо Царица не оставила деяние безнаказанным. Служители, ответственные за сохранность церковной утвари, именуемые матрикуляриями, начали воровать священные сосуды, перекладывая ответственность за это на клириков, пользовавшихся ими. На самом деле виновные были лжецами. И это первое из нечестивых деяний.

Во-вторых, человек по имени Ансельм, грубый и неотёсанный мужлан, выходец из простых горожан, перед заутреней во время Святок стащил несколько крестов, кубков и немного золота. Через некоторое время он решил продать часть украденного золота купцу из Суассона и сознался в совершённой святотатственной краже, взяв клятву, что тот не выдаст его. Вскоре после этого купец узнал, что все причастные к этой краже были отлучены от церкви во всех приходах Суассона. Торговец сделал, что должно, отправившись в Лан и рассказав всё священникам. Что ещё сказать? Ансельм отмёл выдвинутые обвинения. Торговец внёс залог и вызвал Ансельма на судебный поединок, от которого тот не смог отказаться. Дело было в воскресенье. Участники начали поединок, поторапливаемые клириками, и человек, обвинивший другого в краже, потерпел поражение и пал. Из этого следует, что либо человек, нарушивший клятву, сообщив о краже, поступил неправильно, либо, что более вероятно, закон, которому он повиновался, крайне плох. Очевидно, что никто из законников не признавал эти судебные поединки.[495]

В конце концов Ансельм, после этой победы чувствуя себя в безопасности, ударился в третье святотатство. Неописуемым способом он взломал сокровищницу и утащил оттуда огромное количество золота и драгоценных камней. После этой кражи он вместе с другими матрикуляриями был подвергнут «божьему суду» с помощью святой воды и всплыл на поверхность вместе с некоторыми соучастниками первой кражи.[496] Часть из них отправили на виселицу, других пощадили. Пройдя такое испытание, он пообещал сознаться, но, получив свободу, отказался от своих слов. Повторно отправленный на виселицу, он поклялся открыть факты. Вновь обретя свободу, он сказал: «Без вознаграждения я не буду ничего делать». «Тебя повесят», — сказали ему. «И вы ничего не получите», — ответил он. Между тем он глубоко оскорбил кастеляна Николя, сына Гвимара, выдающегося молодого человека, облечённого властью. Епископа и мастера Ансельма спросили, что же делать. «Лучше заплатить ему, — сказали они, — чем потерять столько золота». И они согласились заплатить ему около пятисот солидов.[497] Получив это обещание, он вернул кучу золота, которую прятал в своём винограднике. Он решил покинуть страну, и епископ пообещал, что не будет преследовать его на протяжении трёх дней. Желая уехать тайно, он изучил все выходы из города. Но тут неожиданно поднялась вода и окружила его имение, мешая ему уехать. Эти потоки были тайно направлены против него, вынудив его открыто вернуться вместо того, чтобы улизнуть с барышом. Вернувшись, он гневно заявил, что никуда не уйдёт, а когда епископ убедил его, то начал бормотать словно сумасшедший, что раскрыл не всё и знает нечто большее. Когда епископ узнал об этом от видама, то, воспользовавшись поводом, не только лишил его денег, которые намеревался заплатить, но и бросил в тюрьму, после того как тот поклялся, что больше ничего не знает. Под пыткой он признался, что сохранил несколько драгоценных камней филигранной работы. Приведя их во дворец, он показал им камни, завёрнутые в тряпицу и спрятанные под кладкой. Кроме того, он стащил несколько священных реликвий. Пока он хранил их у себя, то не мог уснуть, так как от совершённого святотатства его обуял ужас, насланный святыми на его грешный разум. Затем он был повешен и отправился к своим праотцам, которые, несомненно, были демонами.

Глава 16