О моей жизни

Поскольку до ушей короля постоянно доходили громкие жалобы церковников на эти и подобные ситуации, во время Великого поста на следующий год после убийства архидиакона он собрал армию против Томаса и напал на замок, который тот построил в бывшем поместье аббатства Сен-Жан. Король вряд ли получил существенную помощь от рыцарства, численность которого была невелика, но к нему присоединилось множество легковооружённых отрядов. Услышав, что люди восстали против него, Томас мог только выругаться, ибо лежал в постели совершенно беспомощный. На требование короля разрушить незаконно построенные замки он отреагировал грязным ругательством; когда близкие предложили ему помощь, он лишь насмешливо присвистнул. Тогда архиепископ и епископы с высоких амвонов созвали толпы народа, сказали им, что делать, отпустили им грехи и в качестве покаяния ради спасения их душ велели напасть на тот замок, называемый Креси. И с поразительной наглостью они атаковали его. Но замок был необычайно крепок, так что их многочисленные потуги выглядели смехотворными. Несмотря на доблестную оборону, король преодолел первый ров, добрался до ворот замка и приказал гарнизону сдаться. Получив отказ, он простёр руку и поклялся не есть, покуда замок не будет взят. Однако в тот день он отказался от штурма. На следующий день он вернулся и предпринял штурм, хотя едва ли кто-то из рыцарей захотел принимать в нём участие. Обвинив их в открытом мятеже, король собрал пехоту, сам первым преодолел ров и попытался ворваться внутрь замка. Быстро преодолев путь, он обнаружил множество припасов, защитников замка пленил, а саму крепость разрушил.[489]

Недалеко отсюда был другой городок, называемый Нувьон. Его жители отдали ключи от города королю, а сами разбежались. Для запугивания защитников Креси некоторых узников вздёрнули на виселицы; других предали смерти иными способами. Я не знаю, погиб ли кто-то из атаковавших, кроме одного рыцаря. Томас пребывал в безопасности в Марле; он заплатил выкуп королю и придворным и пришёл к соглашению относительно ущерба, нанесённого церквям, таким образом с одной стороны восстановив мир, а с другой стороны вернувшись к Святому Причастию. Так самый гордый и злонамеренный из людей был наказан бедняками, которых он часто карал и презирал.

Нельзя не упомянуть о том, что, когда король со своей армией вошёл в Лан, стояла не по сезону хорошая погода. Архиепископ сказал ему: «Давайте помолимся, чтобы Господь ниспослал нам ясную погоду, если Ему угодно, чтобы мы осуществили задуманное». И как только это было сказано, как погода стала хорошей.

В Вербное воскресенье[490] епископ Годфрид вернулся из Шартрёза и начал распространять повсюду нечто отличное от того, чему научился там. Он позвал короля и в этот почитаемый праздничный день обратился с проповедью, больше напоминавшей одну из речей Катилины, чем слова, идущие от Бога, подстрекая его и собравшуюся чернь идти против людей из башни, обещая Царство Небесное тем, кто погибнет в борьбе с ними. На следующий день к Ле-Кастильону, как она называлась, были доставлены гигантские осадные башни и приставленные к ним рыцари. Обитатели замка заранее защитили себя навесными стенами, чтобы предотвратить захват ядра их твердыни. Епископ сам босиком отправился в Сен-Ашель[491], хоть и не заслуживал быть услышанным по этому поводу. Тем временем защитники замка позволили им приблизиться к стенам и придвинуть осадные башни. Когда они установили их, человек по имени Алеран, весьма сведущий в этом деле, установил напротив них две собственноручно построенные катапульты и поручил почти восьмидесяти женщинам швырять заранее припасённые камни. Рыцари замка также сражались врукопашную с нападавшими. И пока мужчины с отвагой Ахиллеса защищали свою крепость, женщины столь же храбро швыряли камни из катапульт и разрушили обе осадные башни. Град снарядов был столь густ, что говорят, будто пострадало восемьдесят человек, и даже сам король был ранен остриём в защищённую латами грудь. Среди пронзённых стрелами выжил только один. Я слышал об этом от клирика Ротхарда[492], племянника епископа.

Видя своё поражение, солдаты, сидевшие в деревянных башнях, начали отступать, и остальные побежали за ними. Вскоре после того как они обратились в бегство, защитники совершили вылазку, разрушили башни и затащили брёвна внутрь, увидев вдали около трёх тысяч человек, только что бежавших с поля боя и не осмеливавшихся нападать вновь. Поняв, что крепость неприступна, король отступил и приказал организовать осаду до тех пор, пока защитники не смирятся от голода. Осада до сих пор продолжается, и невозможно сказать, сколько горожан гибнет каждый день. Укрепившись за пригородами, Адам частыми атаками досаждает Ангеррану и видаму. Следовательно, если скорбь позволяет понять услышанное, то они должны знать, что, хотя Томас побеждён, не все случаи одинаковы и не все равны перед судом Божьим, так что епископ может быть волен подстрекать других к убийству.[493]

Глава 15