О первых началах

Обсуждение того вопроса, верно ли хотя бы одно из этих суждений, или ни одно из них не является правильным, или истинно какое-то другое, или же это касается всех названных «как?» и «почему?», я отложу на потом, до рассмотрения сопричастности. Сейчас же я кратко определю, что бытие самим тем, что есть, отлично от уподобления другому в качестве того, чем является соответствующее другое. Например, ум есть тот, который пребывает — благодаря самому себе — таким, какой он есть; в возвращении к самому себе он воспринял самого себя сущностным, жизненным и познавательным образом. Однако и от жизни появляется то, что оказывается умом, и все то, чем такой ум обладает сам по себе, берет свое начало с нее. Так вот, как весь и целый, ум совершил возвращение к своей причине — и не потому, что принадлежит самому себе, а потому, что является результатом этой причины. Итак, ум стремится прийти в соприкосновение с порождающей его причиной, стать, насколько это возможно, ею самой и созерцать ее, располагающуюся превыше его и обособленную от него. В таком же соотношении он находится и с сущим, и со всем тем, что его порождает, даже если подобных вещей множество, причем с любой из них он соприкасается одинаковым образом[655].

2.6. Десять вопросов по поводу эманации умопостигаемого

80. Разум, пребывая в этом случае в затруднительном положении, в первую очередь требует ответа на тот вопрос, почему мы разделили каждую из этих вещей — я говорю о возвращении, выходе за свои пределы и пребывании — только на три части и ведем речь о них как о сущностном, жизненном и познавательном. В самом деле, можно было бы выделить и такую триаду: нерасторжимое, разделяющееся, разделенное[656], или же такую: единичное, множественное и нечто среднее, которое и можно было бы назвать объединенным[657]. Эту проблему вообще можно было бы рассмотреть множеством способов — ведь в каждом космосе имеются свойственное ему пребывание, выход за свои пределы и возвращение; как собственные для него и паронимические названным, они присутствуют и в каждом виде, а не только в трех перечисленных — в уме, в жизни и в сущем.

По этому поводу, пожалуй, можно было бы высказать недоумение и спросить: что это за триада такая и откуда взялось логическое противопоставление ее членов? — ибо, например, знание противостоит познаваемому и в таком случае, если угодно, пусть нечто среднее будет одновременно и познающим, и познаваемым; однако оно — еще не жизнь, как и познаваемое, вообще говоря, не есть сущее. Ведь познаваемо так же и многое другое, например любой эйдос; значит, и ум оказывается познаваемым[658]. Стало быть, почему же в качестве познающего он противостоит как предмету познания именно сущему? Разве сущность противоположна уму, и потому в итоге жизнь мы должны расположить между ними? А если жизнь есть движение[659], то каков будет противоположный последнему покой? Действительно, либо ум проявляет себя также вне этого логического членения, либо сущность в покое является той же самой, и тогда ум вновь внеположен этой антитезе[660].

Так вот, во-первых, как я и говорил, следует прийти в недоумение по поводу этого самого триадического деления[661].

Во-вторых, непонятно, всегда ли возвращающееся является третьим, что, похоже, рассуждение подразумевало с самого начала. В самом деле, было сказано, что возвращение является делом третьего по отношению к первому и при этом второе также будет возвращаться к предшествующему ему, поскольку было высказано и то предположение, что ум возвращается к жизни, находящейся непосредственно над ним, а значит, можно было бы считать, что и жизнь возвращается к сущему, хотя мы и говорили о том, что она еще не есть то, что возникло в завершенном виде, и не нуждается в возвращении.

В-третьих, вслед за изложеным необходимо выказать недоумение и в том вопросе, стоит ли рассматривать трояким образом — как сущностное, как познавательное и как жизненное — не только возвращение, но и пребывание и выход за свои пределы, при том, что один вид каждого среди перечисленного подразумевает происхождение от самого себя и пребывание в себе, а другой — то же, но от предшествующего и в предшествующем.

В-четвертых, почему, в то время как в познании существуют три момента — познающее, познаваемое и само знание в применении как к сущностным, так и к жизненным возвращениям их никоим образом нет? А если бы они в каком-то смысле имелись, то чем бы были тогда?[662]