О первых началах

В-пятых, почему самопознаваемым оказывается то, что познает самое себя, так же как саможивущим и самосущим — то, что позволяет Жить и существовать самому себе? Ведь собственным признаком каждого вида возвращения необходимо назвать только склонение себя к самому себе, а, скажем, не животворение, поскольку последнее — это собственный признак либо самой жизни, либо чего-то, ее созидающего, а вовсе не возвращения, которое желает всего лишь того, чтобы нечто возвратилось к самому себе. Точно так же нечто, дарующее сущностность, является иным возвращению. Ибо знание о самом себе не есть Дарование качества познаваемости или созидание чего-то познающего, хотя, казалось бы, и оно, так же как и названные предметы, возможно только в виде некоего созидания.

В-шестых, к вышесказанному, разумеется, можно добавить вот еще какой вопрос: почему познавательное возвращение к ранее возникшему совершается на равных основаниях с возвращением к самому себе — ибо нечто познает как одно лишь названное, так и себя самое именно в возвращении,— а жизненное и сущностное происходят отнюдь не так? В самом деле, то, что возвращается к самому себе, дарует самому себе сущность и жизнь, но, однако, никоим образом не совершает ничего подобного в отношении предшествующего[663].

В-седьмых, необходимо исследовать, каким именно образом нечто познает то, что предшествует ему. Узнает ли ум это предшествующее благодаря познанию самого себя, подобно тому как благодаря помещению самого себя в собственные границы он делает свою сущность подобной сущности производящего его на свет, как мы и говорили, и подобно тому как он в своей сущности в результате появления на свет возвращается к тому, что его породило? Благодаря ли познанию этого самого появления на свет, каковое является действием его собственной природы, он узнает природу того, что произвело его на свет? Скорее всего, напротив, отбросив собственную природу, он взамен воспринимает ту и, однако, говорит, что та превышает эту, поскольку делает вывод об их различии. Если это так, то познавательное возвращение превосходит сущностное[664], коль скоро последнее совершается в определенности возникающего, а первое — в определенности производящего его на свет.

В-восьмых, какова цель познания и что появляется у познающего благодаря познаваемому? Эйдос ли познаваемого, оказывающийся в познающем, или ранее присутствовавшее в познающем в возможности, а вследствие познания становящееся сущим в действительности? И чего в этом священного или полезного?[665]

В-девятых, заслуживает рассмотрения и то, воздействует ли как-то познающее на познаваемое[666] или лишь последнее — на первое[667]. В самом деле, в первом случае можно было бы задать вопрос о том, каким образом худшее по природе и обусловленное причиной влияет на лучшее и причинствующее. Что же касается познаваемого, то в действительности оно может быть и лучше познающего, и хуже.

Наконец, в-десятых, на основании всего сказанного необходимо рассмотреть, чем оказывается само знание, чем — познаваемое и чем — познающее и соответствуют ли они только третьему, или также второму, или даже первому — в той мере, в какой оно первое. Ведь и первый ум является познающим, ибо таков любой ум. А коль скоро он возвращается к лежащему превыше его, в отношении жизни и сущности необходимо высказать недоумение по поводу того, чем именно при таком возвращении будет каждая из них и в чем будет их отличие от самого знания.

2.7. Ответ на десятый вопрос

81. Ну что же, давайте теперь рассмотрим, перебрав предложенные апории в обратном порядке — от последней до первой, то, что нужно сказать в ответ на каждую из них.

Так вот, сущность, которую мы сейчас противопоставляем жизни и знанию, как мы скажем, не является ни этой самой жизнью, ни знанием. Действительно, если бы все эти три вещи занимали одно и то же положение как виды, как роды, как части или так, как еще можно было бы их назвать, то ничто не препятствовало бы их причастности друг другу. На самом же деле мы хотим сказать, что первое — это сущность, второе — жизнь, а третье — знание, и одно является причинствующим, другое — причинно обусловленным, а третье — составленным из одного и другого. Следовательно, предшествующее не будет причастно последующему, и, значит, превыше того, что обладает знанием, будет располагаться жизнь, а над ней — сущее и сущность.