О первых началах

Далее, не получается ли так, что в этом случае объединенное множество составлено из множества видов? Нет — такое смешанное будет Уже результатом действия ума. А не может ли оно состоять из частей? Нет— ведь оно было бы уже слиянием целого или, если угодно, его средоточием. Следовательно, ему только и остается быть составленным из стихий. Однако такое смешанное, состоящее из стихий, разумеется, не будет просто смешанным. Впрочем, пожалуй, из многого могло бы возникнуть нечто, и это, скорее, само многое — то, которое еще не есть ни стихии, ни части, ни виды,— ибо каждое из перечисленного само оказывается многим,— но выступает как всего лишь многое[446]; таким образом, оно — нечто общее для всего многого. Кроме того, в-третьих, только начало многого могло бы даровать качество множественности, причем не как множество стихий, частей или видов; поэтому если в смешанном и присутствует множество, то это всего лишь множество, а не данное конкретное множество, например родов и видов или частей и стихий. Однако, даже если бы подобное допущение и было сделано, соответствующее смешанное все равно не стало бы простым смешанным, так же как и единой и нерасторжимой вершиной всего,— но ведь и начало многого не будет просто причиной всего: оно окажется лишь причиной всего как многого. Впрочем, хотя в целях наглядного представления об этом уже было много раз сказано, но вовсе не потому, что все возникает из многого как многое, из стихий — как стихии, а из чего-то другого — как это другое, ибо такие определения[447] впервые появляются только в уме,— я говорю о первых причинах всего этого; потому я пока откладываю детальное истолкование данных вопросов. Что же касается исследуемого смешанного, то оно как бы образуется из всего: и из многого, и из стихий, и из частей, и из родов и видов. В самом деле, оно возникает из сложного и вообще из всего, но, как было сказано, в качестве всего, предшествующего всему. И если кто-нибудь сочтет его смесью двух начал на том основании, что оно произошло от них, так же как от матери и отца появляется один отпрыск, самый первый среди всех их потомков, то он не слишком отклонится от возможного понимания третьего начала, поскольку оно и называется смешанным. И если он будет говорить о его происхождении от всеединого и всемногого, то и тогда он сможет наглядно представить это начало, недоступное и превосходящее.

Конечно, не стоит пренебрегать им, как тем, что не может быть обозначено, поскольку некий образ множества у него оказывается расторжением не объединенного, а еще более простого многого, которое становится таким, что возникшее из него объединенное уже пребывает сложным. Разделение последнего, возникающее вслед за первым объединенным, есть объединенное многое; ведь такое объединенное в данном случае, конечно, нерасторжимо: оно — как бы единое объединенное. Впрочем, детальное обсуждение этих вопросов будет проведено позднее.

Третья часть ОБЪЕДИНЕННОЕ КАК СУЩЕЕ

1. Объединенное и общепринятые представления о сущем

58. Сейчас же давайте вновь повторим рассуждение о данном начале, но не в связи с понятиями смешанного и объединенного, а как о том, о котором философы[448], изыскивая истину и опираясь при этом на какие-либо понятия, говорят как о простом сущем и сущностях и как о самой первой сущности. Действительно, даже если мы, в отличие от них, и не соотносим третье непосредственно с сущностным сущим, а ведем речь о предшествующем ему как о едином, все равно возникает вопрос: почему третья генада, как говорят, является самим первым сущим и первой сущностью?[449]