О счастье, я к тебе взываю!

Кто помыслами чист, кто жизнью непорочен –
Живи, благословя счастливый свой удел;
Опасностями будь не слишком озабочен,
У Марса не проси его тяжелых стрел!

5 Кавказом ли пойдешь, ливийскими ль степями,

Иль ступит там твоя несмелая нога,
Где лижет черными, гремящими волнами
Сомнительный Гидасп скалистые брега, –

Не бойся, добрый Фуск! Однажды, в тьму густую

10 Сабинских рощ зайдя, беспечно я блуждал
И все Лалагу пел и к ней любовь святую –
Вдруг волк навстречу мне… Он мимо пробежал!

А был чудовище, какого не питала

И Давния среди глухих своих лесов,
15 И степь юбийская ни разу не видала,
Сухая, знойная питательница львов.

Та к буду ли я там, где севера дыханье

Природу пышную безжалостно мертвит;
Где Феб дает одно холодное сиянье,
20 Где часто ярый дождь над нивами шумит;

Иль там я поселюсь, где небо дышит знойно

И желтая к земле склоняется трава, –
Везде я запою про милую спокойно,
И сладкие ее припомню я слова!

Берг Н., 1846

XXIII

О Лилла, ты бежишь! Так серна на горах
За робкой матерью стремится;
Порхнет ли соловей в кустах?
Дрожит – и ручейка журчания боится.
5 Коль ветер засвистит в дуплах,
Колена серна преклоняет;
На что неопытный свой взор ни обращает,
Все ей наводит страх!

О Лилла! я не тигр, воспитанный в лесах,

10 Не африканский лев с ужасными когтями!
В пример возьми подруг – они, в твоих летах,
Не все беседуют с одними матерями:
Не погаси огня, волнующего кровь;
Пора узнать любовь!

Пушкин В. Л., 1808

XXIV

Нам ли печали стыдиться? Нам ли знать меру
Грусти о столь драгоценной главе? Мельпомена!
Пой печальную песнь, ты, которой родитель
Дал с цитрой и сладостный голос!

5 Да! И Квинтилий сном мрачным заснул – где отныне

Скромность и Верность, сестра Справедливости честной,
С Правдой нагою, – ему подобного мужа
Где найдут между смертных?

Многие честные люди льют о нем слезы!

10 Но, о Виргилий, никто, как ты, не крушится!
Богобоязненный, тщетно молил ты бессмертных –
Боги не отдали друга!

Если б Орфея фракийского слаще на лире

Звуки ты издавал, и древа бы внимали,
15 То и тогда бы кровь не могла возвратиться
Тщетному образу, тени!

Тени, которой Меркурий, не внемля молитвам,

Грозным жезл'oм указал путь к черному стаду!
Горько – но что возвратить нам уже не возможно,
20 То легче творит нам терпенье!

Дмитриева М. А., 1856

XXV