О современной поэзии

Di pensier in pensier, di monte in monte
mi guida Amor, ch’ogni segnato calle
provo contrario alla tranquilla vita.
Se ’n solitaria piaggia, rivo o fonte
se ’nfra duo poggi siede ombrosa valle,
ivi s’acqueta l’alma sbigottita;
et come Amor l’envita,
or ride or piange, or teme or s’assecura;
et ’l volto che lei segue ov’ella il mena
si turba et rasserena,
et in un esser picciol tempo dura;
onde a la vista huom di tal vita experto
diria: «Questo arde, et di suo stato è incerto»291

.

От мысли к мысли, от горы к другой

Амур меня ведет путем неторным,
Тропинки стороною обходя:
Смятенная душа найдет покой,
Пустынный берег над ручьем проворным
Или тенистый дол в пути найдя,
Где, волею вождя,
То радостна она, то вдруг заплачет
И лик меняет мой, отобразив
На нем любой порыв,
Как будто бы под маской маску прячет;
И скажет, кто не меньше пролил слез:
«Он любит. Но любим ли? – вот вопрос».

(Пер. Е. Солоновича292

),

передо мной отрывок, переходы в котором понятны каждому. Синтаксис сочинения, то есть dispositio его частей, следует логическому порядку: в первых трех строках говорящий сообщает о своем состоянии (Амор наполняет его тревогой и заставляет бродить «от мысли к мысли, от горы к другой»); в следующих строках, раскрывая то, что имплицитно сказано в начале, он описывает последствия терзающей его тревоги. Так и синтаксис предложения подчиняется рациональному порядку: гипотаксис предшествует паратаксису, подчинение соположению. В отличие от этого в стихотворении Монтале «Увидеть бы тебя…» переход от второй к третьей строфе оказывается логически непонятным: правильному с точки зрения грамматики синтаксису предложения противопоставлен синтаксис текста, подчиняющийся личным цепочкам ассоциаций. Современная поэзия научила нас читать тексты, далекие от правил публичной коммуникации:

Carta da bollo per gli incendiati un papavero
rosso accende come se fosse le tue speranze
grottesche direi se non fosse che così facendo
io cerco un illuminarsi dei progetti malgrado
le difficoltà inerenti alla tua rozzezza. Nel
sasso della strada un verificarsi di oggetti
casti se li misconosce nella grossezza
della strada anche un tandem. Nella
verecondia di soggetti illuministici governavano
pozze di piccolo sangue sparsa la terra di
ondeggianti calamai di rinascita quando
sei rotto293

.

Это стихотворение Амелии Росселли из ее второго сборника «Больничная серия» (1969). Попытаюсь буквально прочесть первые строки: «Carta da bollo» («Гербовая бумага») может быть приложением «papavero | rosso» («красный мак», но также может быть субъектом при глаголе «accende» («поджигает»), а «papavero» («мак») служит при нем дополнением – впрочем, возможно и ровно противоположное, то есть что «papavero rosso» («красный мак») – субъект при глаголе «accende» («поджигает»), а «carta da bollo» («гербовая бумага») – прямое дополнение. После первых попыток всякий, кто занимается подобными упражнениями, поймет, что любой парафраз будет приблизительным, потому что синтаксис в этом тексте повинуется не публичным, ораторским законам, а личным, ментальным правилам. По тем же причинам, если бы мы попытались разобрать dispositio текста, мы бы обнаружили, что связь между частями не поддается буквальному объяснению: можно угадать архитектуру фраз и общий смысл произведения, но объяснить их грамматикой и логикой невозможно.