О том, почему с нами происходят «случайные» события. Таинственное и непостижимое действие Промысла Божия в окружающем нас мире и в жизни каждого чело

Если таково понятие о законе вообще, то таково же должно быть понятие и о законе природы в частности. Закон природы это в сущности наша идея об известном, строго определенном отношении явлений природы. Это «необходимое отношение, причиной которого служит внутренняя природа самых вещей». В отношении к человеку, закон — это понятие, а в отношении к материальному миру — это следование его известным правилам.

Отсюда, всякое управление имеет своим источником не закон, а волю: закон есть только осуществление какой-нибудь идеи авторитетом воли. А потому, верующий всегда ответит защитнику механической теории: «я принимаю законы природы, но только не в смысле самостоятельных действований, а в смысле реализовывания в каком-либо явлении Божественной идеи чрез Божественное действие».

Сказанное дает нам основание сделать два следующих вывода: 1) закон не есть продукт материального бытия, а создание разума; 2) закон не есть действующая причина различных феноменов, и сам по себе не имеет силы выполнить известное действие. Он — просто идея и цель разума, направление или метод, по которому реализуется идея, осуществляется цель. Говорить, что мир управляется законами, и не вводить в это управление Высочайшего Источника этих законов, значит подставлять мифическое и баснословное существо на место живого и истинного бытия — Бога.

Таким образом, механическая теория, указывая в законах природы последнюю основу всего бытия, дает только вербальное объяснение. Она разрешает вопрос лишь о том, как происходит мировая жизнь, но не может объяснить, откуда, из какого источника черпает свои силы феноменальное бытие, не указывает движущегося нерва мировой жизни.

Правда, мы не можем представить, каким образом Высочайший Дух становится причиной видимого тварного бытия. Но ведь представить (т. е. вообразить в конкретной форме) мы можем только видимые предметы, или же наши собственные, когда-то пережитые нами состояния. Представить отвлеченный предмет, духовное бытие, отвлеченное, неощущаемое внешними чувствами отношение мы не можем, хотя их реальное бытие выше для нас всякого сомнения. Мы не имеем живого представления о действии одного предмета на другой. Мы не можем представить, как в силу толчка одного предмета другим в первом развивается движение, хотя и утверждаем действительность движения и даже строим различные понятия о нем. Далее, мы говорим о душевных эмоциях другого человека, описываем его жизнь, хотя собственно не переживаем его состояний, а потому и не имеем о них живых, непосредственных представлений. Непосредственно представимо только ощущаемое или переживаемое нами самими. Все остальное понимается посредственно, через аналогию. В человеческом духе мы находим силу действовать на мертвую материю, видоизменять ее свойства сообразно со своими целями, господствовать над ней. По аналогии мы должны приписать и Духу Божественному такую же силу и такую же способность, должны допустить не только возможную, но и реальную действительность Божественного воздействия: дух человеческий, образ духа Божественного, не только может, но и на самом деле действует. Представить это действие Божественного Духа мы не можем: не переживаем его в своем внутреннем опыте, но понять его возможность и допустить его реальность мы имеем внутреннее логическое основание.

Итак, богословское воззрение на действование Бога-Духа понятнее и логически обоснованнее механического учения о причинном действии идей — законов природы. Механическая теория дает здесь фиктивное объяснение. Фикция эта принимается на веру и по преданию переходит из рода в род.

Если представить дело так, что силы природы и материи сами вырабатывают разумность, известную под именем «закон природы», то необходимо допустить странное представление о присутствии сознания, разумности в материи и механической силе.

Итак, мы должны сделать следующий, прямо напрашивающийся, вывод: материя и сила — две параллельные, независимые формы бытия, одна другую ограничивающие и вместе с тем одна другой содействующие в произведении феноменов видимого, чувственного бытия, носящего название материального мира.

Уже из этого взаимоотношения силы и материи можно вывести то бесспорное заключение, что ни материя, ни сила не могут быть признаны первичными причинами, сохраняющими мировую жизнь, или космический порядок, и что за ними должна скрываться новая Сила, основа бытия и жизни самих этих форм материального бытия. А то обстоятельство, что он, при всей противоположности своих свойств, по-видимому исключающих всякую возможность совместного действования, дают, однако, один результат, стройное органическое целое, круг явлений внешне-чувственного мира, еще более наводит на мысль о существовании особого начала, координирующего и управляющего свойствами материи и силы. Учение о Промысле и указывает такую силу в Боге.