О творчестве братьев Стругацких

Хотя с Рэдом все не так просто. Он все-таки попытался избежать этой последней ловушки Зоны, ловушки исполнения желаний. Он просит у Золотого шара то, чего он не может дать. Счастье для всех невозможно. «Мне хорошо – Барбриджу плохо, Барбриджу хорошо – Очкарику плохо, Хрипатому хорошо – всем плохо, и самому Хрипатому плохо, только он, дурак, воображает, будто сумеет как-нибудь вовремя извернуться…». Или на более философском уровне из тех же Стругацких: «Потому что граничным условием уравнения Совершенства оказалось требование, чтобы чудо не причиняло никому вреда. Никакому разумному существу. Ни на земле, ни в иной части вселенной. А такого чуда никто, даже сам Саваоф Баалович, представить себе не мог».

Хрипатый может извернуться и не сможет, а вот Рэд извернуться и загнать Шар в логическую ловушку противоречий пытается. Действительно, если потребовать у Шара невозможного, то что с ним произойдет? «Может универсальный потребитель создать камень, который даже при самом сильном желании не сумеет поднять?» Возможно Золотой Шар, попав в ловушку логических противоречий, просто перестанет работать? А если он является центральным механизмом Зоны, и Зона все-таки не куча мусора, а сложно структурированная и работающая определенным образом система, то может быть и она исчезнет? Сможет ли Рэд так извернуться, чтобы этого добиться?

А может быть и да. Ведь Рэд (Rat) – это крыса, изворотливая крыса.  А еще вернее, Рэд – дьявол, рыжий дьявол, достойный враг Зоны. Он не хочет играть по правилам человечества: «А не хочу я на вас работать, тошнит меня от вашей работы, можете вы это понять? Я так полагаю: если среди вас человек работает, он всегда на кого-то из вас работает, раб он и больше ничего, а я всегда хотел сам, сам хотел быть, чтобы на всех поплёвывать, на тоску вашу и скуку». Но Рэд не хочет играть и по правилам Зоны. Рэд ведет с дьяволом собственную игру и может быть выиграет…

Книга полна библейских реминисценций. На них делает заявку Гуталин еще в первой главе. Рэда авторы прямо называет «рыжим дьяволом», а мы знаем, кто они такие рыжие… и кто обрек Христа на муку, мы тоже помним. Итак, Рэд – дьявол. Отец Рэда – живой покойник. Дочь – не человек. Гута фанатично преданна этой своей страшной семье, но остальной мир для нее существует. Эта семья действительно проклята Богом. Это ведь не несчастные страдальцы. Они как и Стервятник по трупам пойдут, по черепушкам. Не по злобе. А потому, что каждый за себя; Бог за всех; своя рубашка ближе к телу; это наша – семья, а это чужие.

И семью эту несмотря на все ее страдания не жалко. Это неблагополучная маргинальная семья, попавшая в ловушку Зоны по собственной глупости и из-за собственного антисоциального поведения… Позволим себе такой бюрократический слог.

Рэд работать не хочет, Гута – предохраняться. Отец Рэда, как был полууголовником, так и остался. Вот тут-то оно и не выстраивается. Вот где нестыковка. «Пикник» – книга глубоко философская и собственно вся ее суть сводится к диалогу Нунана и Пильмана. Остальное – зловещий антураж, плюс немного добавочных сведений о Зоне. И человеческая трагедия, и необходимый для ее описании психологизм для этого диалога не нужны. Тем не менее, основную часть книги действие происходит все-таки вокруг Рэда Шухарта. И если смотреть на книгу с позиций реализма – непонятно кто он все-таки? Вроде бы Рэд типичный хулиган с заводских окраин, а затем вполне сложившийся преступник. Образование у него судя по всему, очень среднее. Но при этом «Доклады Международного института внеземных культур» Рэд читает как грамотный специалист, а рассуждает он, особенно в конце повести, как зрелый, начитанный, интеллигентный и рефлексирующий человек. Нестковочка получается. Вот это, наверно, и мешало мне анализировать книгу.

Рэд не нужен авторам как живой человек со своей реальной психологией и реальными житейскими проблемами. Тарковскому такой герой был нужен, а Стругацким – нет. Рэд нужен АБС как зеркало, отражающее Зону. Ученый Валентин Пильман – это одно зеркало. Контрразведчик Нунан – другое, а Рэд – третье. Рэд должен показать Зону глазами «маленького человека» рядового жителя Хармонта. Но Стругацким нужна и рефлексия, осмыслении, обобщение, и Рэд, подчиняясь воле авторов, должен возвыситься до роли страдающего интеллигента. Поэтому если воспринимать рассуждения Шухарта, как рассуждения авторов – тогда все сходится. Тогда «Пикник» надо читать именно как философское эссе, не обращая внимание на то, кто говорит, а только на то – ч т о говорят.