Обещания и гранаты

Толкая Елену назад, пока ее ноги не касаются держателя для стаканов одного из кресел, я хватаю ее за волосы так сильно, что с ее губ срывается испуганный вздох. Она хватает меня за предплечье, словно пытаясь высвободиться, но вместо этого сжимает меня через костюм.

– Разговор окончен? – хрипло спрашивает она, упираясь для баланса второй рукой в спинку кресла позади нее.

– Не знаю. Расскажешь мне что-то новенькое? – Ее ноздри сердито раздуваются, и я мрачно усмехаюсь, затем наклоняюсь, чтобы провести своим носом по ее. – Когда я сказал, что хочу поговорить, я не имел в виду, чтобы ты провоцировала во мне возбуждение. Но если ты не готова говорить, я согласен. Я согласен на все, что ты захочешь, крошка.

Елена не сводит с меня глаз, но дышит прерывисто, отчего мой член пульсирует, прижатый к ее животу. Медленно проводя рукой, я запоминаю нежные изгибы ее бедра, упругой груди, останавливаюсь на горле и сжимаю его.

– Хочешь, чтобы я трахал тебя, пока ты не забудешь о том, как я тебя обидел? Хочешь, чтобы я вгонял в тебя свой член, заставляя кончать снова и снова, пока ты не начнешь меня умолять остановиться? – Я бросаю взгляд на заполненный зал, прислушиваюсь к тихому разговору, доносящемуся из соседней ложи, гадаю, насколько хорошо им нас слышно.

Мое лицо расплывается в коварной улыбке, злорадство в ней практически ощутимо; я наклоняюсь и касаюсь губами ее уха.

– Хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо здесь и сейчас? Где весь город сможет услышать или даже увидеть, как ты раскрываешься для меня?

Я чувствую ладонью, как Елена сглатывает, она облизывает губы, золотистый взгляд сверкает.

Она коротко, едва заметно кивает, но я замечаю этот жест. Сердце ломает грудную клетку и перекрывает доступ к кислороду, когда я представляю, что собираюсь с ней сделать.

Проведя жадным взглядом по ее телу, я сглатываю; член сочится смазкой от одной мысли, что люди в театре станут свидетелями того, как я овладею своей женой.

Выпустив ее волосы, я скольжу рукой вниз и резко задираю подол платья; Елена вздыхает, когда прохладный воздух обдает ее киску, заставляя дрожать.

Скользя костяшками по ее цветку, я внимательно смотрю ей в глаза, пытаясь уловить мельчайшее изменение в поведении. Ее губы раздвигаются, когда я провожу снизу вверх большим пальцем, скольжу по ее клитору; стон срывается с ее губ, и это самый возбуждающий грех, который я когда-либо совершал.

Я ловлю ее стон, прильнув к ее губам и одновременно усилив давление на клитор, мой язык и большой палец медленно ласкают ее в синхронном танце. Елена пульсирует подо мной, ее тело – инструмент, а я музыкант. Я рычу, желая лишь забраться в нее и остаться внутри навсегда.

Затерявшись в поцелуе так, что больше ничего не чувствую, я отпускаю ее горло и высвобождаю груди из бюстгальтера. Одна лямка расстегивается, отчего Елена шипит на меня, но я не обращаю внимания и сжимаю сосок большим и указательным пальцами.

Чем быстрее я двигаюсь, тем сильнее извиваются ее бедра, отчаянно желая вкусить тот кусочек эйфории, что только я могу ей дать. Ее руки скользят вверх по моей груди, затем она хватает меня за шею, я вздрагиваю от легких болезненных импульсов и чуть не падаю в кресло.

– Черт, – бросаю я, скользя языком по ее губам.

Сделав шаг назад, я опускаюсь на колени. Чистота пола меня не интересует, когда мои глаза оказываются на одном уровне с ее влажной киской. Я подаюсь вперед, желая попробовать ее хотя бы один раз, прежде чем дело зайдет дальше; втягиваю в себя одну губу, затем отпускаю.

– Удержишься на этом кресле? – спрашиваю я. Мой голос такой сиплый, такой чертовски голодный, что его почти не узнать. Елена упирается локтями в спинку позади себя, усаживается на подлокотник и откидывается назад, открывая мне идеальный вид. – Раздвинь ножки, крошка. Хочу увидеть, как сильно ты на меня злишься.

– Думаешь, нас видно? – тихо спрашивает она, и я поднимаю взгляд, когда мой язык находит ее шрам – мой шрам – и скользит по зажившей плоти.

– А ты хочешь, чтобы кто-то увидел? – спрашиваю я, обдавая горячим дыханием ее киску – мой рот лишь в нескольких миллиметрах от нее.

Она смотрит на меня сверху вниз, покусывая нижнюю губу, прежде чем едва заметно кивнуть. Мурашки разбегаются по ее коже, подобно плетям плюща, и вся моя кровь отливает вниз.

– Конечно, хочешь. – Я наклоняюсь вперед, кончик моего языка легко касается ее шелковистой плоти, наслаждаясь вкусом. – Моя жена хочет показать всем, какая она маленькая шлюшка, верно?

– Хочу, чтобы она знала, – говорит Елена низким тоном, запуская пальцы в мои волосы. – Хочу, чтобы она знала, что у нас все по-другому. Что она не может заставить тебя кончить так, как это могу сделать я.

– Черт, – стону я, ее ревность – как провод под напряжением, протянутый прямо к моему члену. Мой взор затуманивается. Раздвигая ее большими пальцами, я провожу языком снизу вверх, посасываю и облизываю, избегая ее любимой точки до самой последней секунды. – Похотливая сучка. Хочешь заставить мамочку ревновать?

– Пожалуйста, – хнычет Елена, подаваясь вперед бедрами, моля продолжить.