Обман

Они сделали остановку в Лондоне на несколько дней, чтобы взять с собой женщину: «Богл, это миссис Кэтрин Тичборн. Мы поженились в мае», – и уехали в Европу на «медовый месяц». Эти слова были ему в новинку. Да и все было ему в новинку. Никто ему не объяснял, куда они поехали и долго ли там пробудут. Он очень быстро усвоил, что куда приятнее спать на полу, чем в кроватях, которые ему иногда предлагали: на пыльном красном кафеле было прохладнее и клопов поменьше. Наступила макушка лета. Люди полагали, что он привык к жаре, хотя на самом деле он относился к ней с неприязнью, потому что лондонский зной был куда суше, чем ямайский, и освежающие ливни не шли. В Испании какой-то мальчишка колол его булавкой, чтобы проверить, пойдет ли у него кровь. Во Франции горничная призналась, что отрезала у него клок волос, пока он спал, потому как ей было любопытно, «росли ли у него волосы сами по себе». В Германии парень-конюх объяснял ему, что он, будучи «одним из кротких», скоро унаследует землю[120]. Каждая церковь, которую они посещали, виделась Боглу золотым дворцом, но при этом все священники казались ему жуликоватыми – в своих стоптанных сандалиях и потрепанных сутанах, корча из себя бедняков. В Италии, когда они уже больше года путешествовали по континенту, герцог и Тичборн едва не столкнулись. Тичборн направлялся в Венецию, а герцог, как выяснилось, уже там находился: он отсиживался на корабле в порту, скрываясь от британских кредиторов. Его корабль назывался «Анна-Элиза» и стоил шестнадцать тысяч фунтов. Об этом им рассказал как-то вечером в Риме виконт Бинг, который «владел половиной Лондона и всем Бедфордширом». Наблюдая за этим удачливым молодым владельцем огромного имущества, Тичборн, похоже, совсем впал в уныние: в тот вечер он выпил слишком много и рано отправился спать. Наутро он объявил, что они возвращаются восвояси проездом через Испанию.

В Париже, готовясь к последнему перегону своего долгого путешествия, они получили удивительное известие. Умер дальний родственник Даути, оставив Тичборну все свое состояние – с условием, что тот сменит свою фамилию на Даути и произведет на свет наследника мужского пола. Миссис Тичборн уже была беременна, так что перспектива открывалась хорошая. Состояние включало в себя изрядную часть Блумсбери, а также имение Аптон-Хаус в Пуле, что в графстве Дорсет. Тичборн несказанно воодушевился и буквально пустился в пляс по комнате, мешая Боглу надеть на хозяина брюки и застегнуть на них все пуговицы.

– Хорошие новости, мистер Эдвард. Вы восстаете в обществе.

– Я возвышаюсь, Богл. Но ты прав, похоже, так оно и есть.

Тичборн всегда очень внимательно – и с тяжелым сердцем – следил за успехами своих многочисленных братьев. А теперь он стал думать, что и ему улыбнулась удача. Один его брат умер в Китае, другой – в Индии, а третий – на родной земле. Эти события сделали его вторым в череде наследников. Между тем самый молодой Тичборн так и оставался бездетным, а самый старший недавно был проклят седьмой дочерью вдобавок к тем шести, которые у него уже были. А вдруг в его роду не будет наследника мужского пола? В Англии Кэтрин разродилась мальчуганом, которого назвали Генри. И теперь ничто не могло омрачить новообретенный оптимизм Эдварда. Даже новость о том, что забавная женушка его младшего братца недавно благополучно родила им сына, которого назвали Роджером.

Том седьмой

Тогда отчего считать себя причисленным к кругу избранных?

Роберт Уэддерберн

1. Д – значит Даути

Поле рождения младенца Генри Эдвард и Кэтрин стали мистером и миссис Даути и злились на всякого, кто об этом забывал. Какое-то время Богл выводил чернилами букву «Д» у себя на ладони, чтобы запомнить. Семейство переехало в Аптон. Вместе с поместьем им достался и его управляющий мистер Госфорд, а также кухарка, три нервные горничные, которые до того никогда не видали «эфиопа», пьяница-садовник и два конюха. Дом был большой, но Богл побывал в имении Стоу и теперь ощущал себя человеком, которого уже ничем нельзя было удивить. Когда миссис Даути серьезно занемогла, он не удивился – и тем более не удивился, когда она выздоровела, – но оба супруга Даути были немало изумлены выпавшим им злосчастием и дарованной его отсрочкой. Мистер Даути построил церковь через дорогу, которая была видна из фасадных окон, и миссис Даути могла вспоминать о милости Божьей, лежа больная в своей постели. Это напомнило Боглу, как Маленькая Джоанна бросала на землю четыре камешка в линию, чтобы отгонять живых мертвецов. Так что и это его не удивило.