Обман

Денежное вспоможение леди Даути могло обеспечить ему на какое-то время проживание в его коттедже, но оставалась проблема с трудоустройством сыновей. Оба юноши испытывали отчаяние от жизни в Англии, какое нечасто охватывало их отца, потому как ему просто не хватало времени для отчаяния. И теперь отчаяние могло немного подождать, ибо в дело вмешалась любовь или по меньшей мере своевременная приязнь. Она была местной старой девой, дочерью достойного военного, работала учительницей в деревенской школе – профессия, к которой Богл всегда испытывал уважение, – и носила милое имя: Джейн Фишер. За последние десять лет он постоянно встречался с ней на базаре, и они перекидывались парой слов. У нее была своеобразная внешность, огненные волосы и глаза, грозившие вылезти из орбит: она явно знала нечто, на что стоило так таращиться. У них было много общего. И это Джейн предложила ему уплыть в Австралию (как год назад поступил садовник Гилфойл), и он был рад, что его выбор пал на взрослую женщину, а не девушку, ту, которая тоже чувствовала себя в деревне чужой, и поэтому не страдала благодушной осторожностью, как те, кто имел крепкие корни. Она была хорошей партией. И на сей раз он решил сочетаться браком в церкви по своему выбору.

15. Чернокожий с Карибских островов

Хоть и радуясь, что покинет Англию, он все же, как всегда, испытывал ужас перед морем, и этот страх никогда не ослабевал – ни на день за все три долгих месяца плавания. Его ревматизм разыгрался не на шутку из-за морской качки. Но, прибыв в Новый Южный Уэльс, он обнаружил, что его пятьдесят фунтов содержания здесь имели большую ценность. Они смогли арендовать коттедж из пяти комнат, а потом появился сын Генри, к радости счастливых родителей. В последний год его старший сын Джон стал зарабатывать на жизнь игрой на скрипке в разных местах, а младший Эндрю учился ремеслу дамского парикмахера. Получив письмо от леди Даути, где та сообщала о гибели ее племянника сэра Роджера при кораблекрушении, Богл заплакал. Не скорбя по сэру Роджеру. А от запоздалого и радостного облегчения по поводу того, что он снова благополучно пересек океан, как его отец когда-то до него, и не погиб в этом плавании.

16. Джоанна предупреждает

«Я даю одной рукой. Я забираю другой рукой». У них на острове сорок три года были вовсе не невозможным для женщины возрастом для рождения ребенка и даже не непривычным, но он жил не на острове, и в сорок три Джейн родила второго ребенка, которого назвали Эдвардом, и умерла три недели спустя от «маточного кровотечения». Богл глядел на эти непонятные слова в заключении врача, и в ушах у него звучало предупреждение Джоанны столь же внятно, как если бы она находилась рядом с ним в комнате. Он помог выкопать могилу. На следующий день он держал на руках своего четвертого оставшегося без матери сына – такого крошечного и нуждавшегося в кормлении. В отчаянии он попробовал дать ему овечьего молока. А через неделю выкопал новую могилу.

17. Леди Мейбелла де Тичборн предупреждает

Задолго до Завоевания[123], когда вся земля была покрыта зелеными лесами, в Англии уже жили Тичборны. Но первая глубокая брешь в ровной летописи их клана пришлась на времена правления Генриха II. Тогда они обосновались в Гемпшире. Сентиментальная леди Мейбелла де Тичборн уже давно была замужем за неким сэром Роджером, который не был сентиментальным, и эта разница в темпераментах оказалась причиной многих бед в их отношениях. Она была щедра, он скуп. Там, где она проявляла мягкость и великодушие, он был жесток и неуступчив в своих суждениях, коль скоро они у него сложились. И оказавшись на смертном одре, она хотела получить гарантии того, что сэр Роджер сделает «хоть что-то для бедных». Сэр Роджер нагнулся над своей умиравшей женой и сказал, что если бы она смогла вылезти из постели и проползти по всем принадлежавшим им земельным владениям с зажженным факелом в руке, ну что ж, тогда он был готов обещать ей отдать бедным все зерно со всего поля, которое она сможет обойти, покуда факел не угаснет. Ей удалось обойти поле площадью в двадцать три акра. Прежде чем она рухнула без сил и умерла, она сказала, что если зерно с обойденного ею поля не будет ежегодно раздаваться бедным, как он обещал, то на род Тичборнов падет проклятье. После рождения семи сыновей родятся семь дочерей – и род Тичборнов угаснет. Их постигнет крах.