Обман

Но куда же запропастился Генри? Ее угнетали исполненные жалостью к ней взгляды прохожих. Они что же, считали ее несчастной старухой, которой нечем заняться? Она демонстративно вздернула голову вверх и принялась осматривать фасад. Девять каменных женщин, выстроившихся с равными промежутками вдоль стены, смотрели на нее. Она решила, что в центре, должно быть, стояла аллегория Свободной торговли – ее тело покрывали стебли ячменя, и она всем своим видом словно выказывала самодовольную радость по поводу отмены закона о пошлинах, а дама с лирой и пером с застывшим на лице выражением самоуверенности, была, вне всякого сомнения, Искусством. А дама с кораблем кто – Купля или Продажа? Элегантная девушка в классическом одеянии за прялкой и в окружении множества мешков и механизмов, была, вероятно, Промышленностью, но миссис Туше своими глазами видела, как трудятся прядильщицы хлопка в Манчестере много месяцев назад, и сочла сходство девушки с ними слабым. С аллегориями континентов она чувствовала себя куда увереннее. Европа была похожа на Афину и протягивала вперед руку, точно в ожидании платы. У Азии с одной стороны стоял ящик с чаем, а с другой – бочонок со специями, в подоле у нее лежали сокровища. Как и Европа, она была полностью одета. А вот полуодетая Америка имела варварский вид. У ее ног стояли ящики с хлопком, бочонки с патокой, на ней был надет индейский головной убор, и в руке она сжимала несколько сигар. Каким образом вообще возникли хлопок и патока, оставалось загадкой, которую, как подумала миссис Туше, могла разгадать стоявшая с ней рядом женщина. Но у Африки на этот счет не было никакого ответа. Как и Америка, она куда-то задевала свою одежду, и под ее босыми ногами громоздились щедрые дары, которые она предлагала миру. Слоновьи бивни, львы, виноградные кисти, экзотические плоды – какие, миссис Туше не смогла определить, страусиные перья, горшки и коврики. И больше ничего.

– Миссис Туше, простите за опоздание. Вы в порядке? На что вы смотрите?

– О, Генри! – Она недавно расширила карманы на всех своих юбках, чтобы туда свободно умещались блокнот и перо с чернильницей. В результате этой женской изобретательности у нее частенько на морщинистых пальцах оставались чернильные пятна, как у школьницы.

– Ни на что. Совсем ни на что. Идем?

6. В гостях у девочек Эйнсворт, 28 октября 1838 года

Господь уберегает меня от сочинения романов. Так думала миссис Туше. Господь уберегает меня от этой печальной слабости, этой бесполезной суеты, этой слепоты! Заточенные в нетопленой комнате школьного общежития три несчастные, лишенные матери девочки надеялись, что их навестит отец. Но Уильям был занят, просиживая целыми днями за письменным столом и сочиняя своего «Джека Шеппарда»:

– Элиза, ты окажешь мне большую услугу, если поедешь к ним вместо меня. Диккенс готов отправиться в эту поездку – он намерен проверить, каково это ездить на поезде. С ним поедет Форстер. Я написал все рекомендательные письма, какие необходимо, и наша школьная мисс Хардинг ждет тебя. А веселые братья Грант[132] ждут Чарльза. Ты довольно хорошо знаешь город. Я бы тоже с радостью поехал, но сейчас настал важнейший для меня момент: я стучусь в дверь третьего тома. Я могу на тебя рассчитывать?

Миссис Туше твердо решила во время путешествия на север не говорить ничего интересного. А еще она намеревалась переложить все бремя разговоров на мрачного и малосимпатичного мистера Форстера и полностью игнорировать его блестящего приятеля, который, как она подозревала, был вампиром. Ей больше не хотелось становиться персонажем никакого романа. В поезде она ехала впервые и всю дорогу сидела, в ужасе схватившись обеими руками за сиденье, весьма забавляя этим Чарльза, отчего слегка позабыла о круговой обороне от него. Это был неотразимый и неугомонный молодой человек, с легкостью вызывавший у нее восхищение и отторжение. С ним ей почему-то было довольно просто разговаривать. К тому же он очень хорошо умел слушать.

– Так, Форстер, что ты говоришь? Я вот говорю, что для начала нам нужно купить вкуснейший пирог для бедных сироток-девчушек Эйнсворт. Ткацкие фабрики могут подождать, как и процветающие братья Гранты. Пирог и комфорт прежде всего!

Был ли он и впрямь настолько добродушным или просто хотел казаться добродушным? А какая разница?

7. Мир чувств