Обман

Конец дела – это всегда непросто. Спустя два дня после того, как миссис Туше посетила поверенного Аткинсона, судья Коберн начал произносить свою последнюю речь. Миссис Туше сразу поняла, что его монолог займет восемь томов, потому как спустя неделю сей доблестный муж продвинулся не далее Уогга-Уогга. Саре Коберн никогда не нравился, но ее сердце облачилось в железные латы после заявления судьи о женитьбе «сэра Роджера»: «С его собственных слов мы знаем, что его жена была домашней прислугой, что она была абсолютно безграмотной, не умела ни читать, ни писать, и что в книге регистрации браков она вместо подписи поставила закорючку… Посему я бы счел разумным ваше сомнение в том, что Роджер Тичборн мог бы вступить в такой союз…»

Сара презрительно поджала губы.

– Да он сам не знает, о чем говорит!

«А кто знает? – так подумала миссис Туше. – Как звали любовницу моего мужа? И где он с ней познакомился? На чьей кухне? И где они совокуплялись? И как долго все это…»

– Я закончил, – объявил судья Коберн по прошествии двадцати восьми дней. – Я постарался выполнить свой долг. С вашей же стороны вердикт, который вы вынесете, будет, несомненно, принят всеми теми, кто не дураки и не фанатики, как приговор двенадцати человек, которые отнеслись с предельным вниманием и с замечательной проницательностью к рассмотрению этого дела.

Курсивом слова выделила миссис Туше, но триумф одержал исключительно судья Коберн. Он умел излагать. Миссис Туше даже испытала благоговейное восхищение перед ним. Очень трудно излагать историю своей недолгой жизни. А что уж говорить о саге про других людей? История жизни сэра Роджера была столь продолжительна, столь извилиста, что ее трудно было воссоздать в более сжатой форме – даже в повествовании длиной в месяц. Но умелому Коберну это удалось, и он смог соединить отдельные нити, туго их сплетя и в конечном итоге затянув эту веревку вокруг шеи бедняги Артура Ортона. Превратившись в трагикомедию непотребной длины, весь этот судебный процесс растянулся почти на год и стал одним из самых продолжительных в истории британского правосудия. И вот присяжные наконец удалились в совещательную комнату. А через тридцать три минуты вернулись в зал суда. В предвкушении их решения Сара схватила свою домоправительницу за руку, да с такой страстью, с такой непритворной искренностью, что миссис Туше даже немного пожалела, что на этом и закончились их совместные выезды в город…

В конце концов, какая разница, что думала обо всем этом новая миссис Эйнсворт, или что думала миссис Туше, или даже в чем состояла истина. Это был роман Коберна, и он его написал. Претендент, выслушав вердикт, попросил дать ему слово, в чем ему было отказано. Он протянул руку к Кенили, и тот беззастенчиво ее пожал на глазах у всех:

– Прощайте, сэр Роджер! Я вам сочувствую!

Когда процесс подошел к концу, об этом было объявлено одной недвусмысленной фразой: Артур Ортон приговаривается к четырнадцати годам тюремного заключения.

35. Дураки и фанатики

Это просто удивительно, думала миссис Туше, как мог живой человек во плоти и крови так быстро превратиться в символ. Последний раз Претендента на состояние Тичборнов видели спускавшимся по ступеням в тюремную камеру. Но случилось так, что теперь самое его физическое отсутствие позволило более вольно обращаться с его именем. В свежих газетах и петициях, в песенках и пьесах, в романах и эпических поэмах Претендент был везде и нигде. Появилось несметное количество обществ и групп давления, а равно и текстов в его защиту, а у них, в свою очередь, выросли странные ответвления, одно из коих называлось НАЦИОНАЛЬНЫЙ ФОНД В ПОДДЕРЖКУ КЕНИЛИ.

– Но почему Кенили? Почему не в поддержку Тичборна? – недоумевал Уильям.

– Потому что, муж мой, он выступает за всех нас, так называемых дураков и фанатиков, а мы выступаем за него! И я не такая дура или фанатичка, чтобы не замечать, что бедняку никогда не светит ухватить удачу за хвост в нашей богом забытой стране. И не говоря уж о том, что беднягу лишили права выступать в суде и выгнали из адвокатской братии, и он теперь остался ни с чем!

– Помоги мне понять, Элиза. Этот фонд намерен спасти беднягу Кенили от дома призрения?

Миссис Туше подняла глаза от своей штопки.

– Как я понимаю, этот фонд финансирует его усилия по защите Тичборна, Богла и вообще людей. Он основал новую газету – «Инглишмен», и, по-моему, новую политическую группу, которая называется «Ассоциация в защиту Magna Charta[168]».

– В каких целях?

Кузен и кузина с улыбкой обменялись заговорщицкими взглядами.

– О, их немало. За отмену всех налогов, по-моему, и за возврат к Биллю о правах, и за честную прессу, за справедливое представительство народа, мм… за отмену обязательной вакцинации против оспы для детей, за защиту вышеозначенных дураков и фанатиков, ну, и за рассылку петиции с требованием освободить сам знаешь кого! Последняя набрала уже двести тысяч подписей, Уильям, ты можешь в такое поверить?!