Обман

Стоявшие в дверях дети расступились. Уильям на ходу стянул конфетку с блюда, которое держал черный мальчик. Черная девочка, следовавшая за ними по пятам, без остановки овевала спину Элизы волнами прохладного воздуха.

– А что граф? – спросил Уильям.

– Он скоро к нам присоединится. Он заканчивает свой туалет.

– Это занятие, уверен, не требует спешки, – буркнул Чарльз себе под нос и заулыбался. Как это прекрасно, подумала миссис Туше, развлекать самого себя – что может быть лучше!

Из передней их провели к большой салон. Миссис Туше было трудновато решить, что ее здесь больше отталкивало: красные стены, гигантская золотая арфа или грязно-желтый бюст Бонапарта. В каждом углу стояли козетки. На одну из них опустилась леди Блессингтон. Козетка была обтянута узорчатым персиковым шелком, отчего ее лицо само казалось персиком, если такое было возможно. Ее молодых гостей тем временем пригласили занять большую оттоманку напротив, точно они были зрителями в театре или пассажирами городского омнибуса. Дети заняли места по обеим сторонам от камина и замерли там с ничего не выражавшими лицами, точно статуи.

– Какой у вас красивый дом, леди Блессингтон. – Помимо постоянной веселости, подобострастная угодливость казалась другой излюбленной манерой поведения мистера Диккенса. – И с таким характерным колоритом. Я знаю, что нахожусь в Кенсингтоне, а у меня такое чувство, будто я в Аравии или, возможно, – веселый кивок в сторону чернокожих детей, – где-то еще южнее.

– Ах, Чарльз, благодарю вас! Как, право, приятно слышать похвалы обстановке дома от собрата по перу, если позволите так вас называть. Я, как литератор-дилетант, прекрасно знаю, как мы, писатели, привыкли обставлять чертоги нашего воображения и с каким вниманием мы относимся… И Гор-Хаус стал для меня особым испытанием. Наладить, так сказать, дом – непростое дело, не в том смысле, что молодые дарования вроде вас не знают многих скучных тонкостей образа жизни людей в зрелом возрасте, но в том, что приходится принимать массу решений тривиального или практического свойства. Не говоря уж об эстетических соображениях. Хотя, разумеется, мне в этом помогал граф.

– Д’Орсэ – это стиль! – воскликнул Уильям, как будто высказал оригинальную или интересную мысль. Миссис Туше заметила, как его новый друг Чарльз слегка поморщился.

– Именно! – согласилась леди. – И тем не менее пришлось приложить немало усилий. Прежним владельцем дома был Уилберфорс – человек без искры воображения в любой области. Должна вам сказать, когда мы вступили во владение, этот дом выглядел как методистская церковь и, как выразился граф, это едва ли можно было счесть шиком! Ха! Вот теперь я вас шокировала!

Элиза слабо улыбнулась. Она очень не любила, когда ей указывали на то, что ее шокировало.

– Да, наш мистер Уилберфорс был скучный тип, уж это точно, и очень плохо разбирался в портьерах.

– При всем уважении, леди Блессингтон, мистер Уилберфорс был озабочен более весомыми делами, чем портьеры…

Леди Блессингтон – не взглянувшая на Элизу ни разу с того момента, как та спешилась с рослой лошади, – теперь повернулась к ней и нахмурилась, услышав эту дерзкую попытку сесть на другого своего конька.

– Это верно, мы все, разумеется, в долгу перед мистером Уилберфорсом. Я придерживаюсь мнения, что ни один мужчина и ни одна женщина не может спать спокойно, если их страна грешит, а кто же может усомниться в греховности владения невольниками? – Участливый взгляд в сторону детей-статуй. – Но разве не Уилберфорс всю свою жизнь жил за счет доходов от греха, который он столь страстно порицал? Его дед, насколько я помню, занимался сахаром, и, разумеется, сам Уилберфорс самостоятельно не заработал ни пенни… Не могу не вспомнить слова нашего всеми любимого покойного Байрона на тему лицемерия…

Еще в Кенсал-Райзе, когда седлали лошадей, Диккенс предложил пари, когда будет впервые упомянут Байрон, потому как имел надежные сведения, что пленительная хозяйка дома «редко когда могла произнести пять фраз без того, чтобы к месту и не к месту помянуть имя Байрона». Но Уильям с трудом верил в вульгарность титулованных особ и нехотя сделал ставку на «в течение часа». Его же новый друг поставил на вдвое более короткий срок. Только миссис Туше, будучи циником по своей природе, сделала ставку на пять минут, и теперь с нее причиталось три шиллинга.

15. Беседы лорда Байрона