Обман

– Довольно, довольно, Тичборн, все это бесполезно! Можешь говорить о почвах и ураганах хоть до скончания века: это дело времени. Даже в Сан-Доминго бедняков-французов не насчитывалось так много, как у нас. Парламент – вот единственно возможный путь, но нам требуются холодные головы, а в настоящий момент «Вест-индиан интерест»[108] пребывает в полном раздрае. Но кто может их осуждать? В одно ухо нам кричат аболиционисты и виги, в другое – проклятые баптисты и методисты. Ситуация в высшей степени взрывоопасная. У меня есть основания надеяться, что они мне доверяют и полагают, что я буду защищать их интересы, не в малой степени потому, что это и мои собственные интересы. Но ты должен понять: имя «Гренвиль» им едва ли будет приятно слышать. Никто на Ямайке больше не мечтает сколотить себе состояние – им бы сохранить те скромные доходы, что они имеют сейчас, и мы знаем, кого нам следует благодарить за это… Просто чудо, что мы вообще выживаем на плантациях между Хоупом и тем другим хозяйством – Миддлтоном! Но вот моя жена видит во всем этом ужасную иронию!

Тичборн изобразил невинное недоумение:

– Да? И в каком же смысле?

Этот вопрос остался без ответа. Герцогиня подошла к другому окну. Какой прок в том, что премьер-министр являлся твоим дядюшкой, коль скоро этот самый премьер-министр все делал вопреки интересам семьи? Тичборн наблюдал, как герцог листал бумаги из папки, как будто в них можно было найти ключ к решению всех этих запутанных проблем. Тишина. Слышен был только храп мопса Мими. С момента прибытия в Англию Богл привык к тишине, как привык стоять неподвижно, точно статуя, глядя перед собой. В такие моменты он находил, чем себя занять. Декоративными узорами на обоях. Стеклянными колпаками на лампах. Резьбой на каминном фасаде. Картинами на стенах. Если в углу картины, висевшей где-то в комнате, обнаруживалось негритянское лицо, он моментально его замечал – что составляло предмет его особой гордости. Наверное, он тосковал по дому. Но только сейчас он увидел на противоположной стене мальчишку-лучника. Это был отнюдь не маленький портрет, и это, может быть, и стало причиной того, что он не сразу его заметил, ведь он привык находить такие чернокожие лица в углах полотен или в гуще толпы. А этот молодой лучник занимал все пространство картины. Боглу это полотно очень понравилось. Мальчишка держал в руке лук, а за плечами у него висел колчан, и он был очень похож на Эллиса рядом с мистером Макинтошем, когда тот ходил охотиться на дикого кабана. Да только этот юный лучник не нес ничего ни для кого. Это был его собственный лук и его стрелы, и он охотился для себя. Богл ощутил, как комок грусти подкатил к горлу, и он с трудом сглотнул. Как же он похож на Эллиса! И как же я тоскую по дому!

20. Порядок вещей

Днем дождь и ветер утихли, выглянуло солнце. Тичборн вышел через южный вход и стал дожидаться их возницу в экипаже. Богл смотрел, как он с сокрушенным видом плюхнулся на каменную скамью под чахлым померанцевым деревом. Богл, не получивший никаких указаний, остался стоять где стоял – между дверями, что вели на «северную веранду», и дверями в южную часть дома. Перед домом расстилались частные угодья, а позади дома – другие такие же, и оба участка тянулись до самого горизонта.

Он огляделся по сторонам. Слева на пьедестале четверо голых мужчин сражались со змеей. Камень был черным. Но мужчины вроде бы нет. Богл не знал, отчего они были голыми и почему сражались со змеей. Они его не интересовали, и он отвернулся. Справа, у него над головой, из стен вырывалась группа других каменных мужчин. Они застыли в воздухе, точно привидения, но бояться их не стоило, нет, они же были неподвижные, и к магии не имели никакого отношения – только к искусству резьбы: точно так же можно было вырезать фигурки из древесины. Он шагнул к ним поближе. Вся сцена была вырезана из белого камня и, похоже, рассказывала историю великого человека, вроде короля или кого-то в том же духе. Под мужчиной стояла коленопреклоненная женщина, собиравшаяся передать ему корону. Вокруг этой пары собрались солдаты, зеваки и дети, напомнившие Боглу любопытных старух из Хоупа, что стояли, облокотившись на свои заборы. Эти тоже наблюдали. Интересовались жизнью облеченных властью. И наконец, на земле, у самых ног короля, нагой и испуганный, точно пес под ногами у хозяина, лежал чернокожий парень вроде него.