Оболочка зеро

– Мистер Брингерберг нас хватится, – заявила Энн – не очень, правда, уверенно. – Он же наверняка знает этих людей.

– И что?

– За нами погонятся. И спасут.

– Не смеши. Думаешь, твоему мистеру Брингербергу есть какое-то дело до его упившихся гостей? Не пачкают у него на лужайках – ему же лучше.

– Мистер Брингерберг – приличный человек, – твёрдо заявила Энн. – Он хотел помочь мне. И своих друзей в беде он уж точно не бросит.

– О-хо-хо, и где ж вас таких делают… – Вздох Джима в темноте прозвучал как-то даже жалостно. – И ты даже ни на минуточку вот не задумалась, отчего это взялась в твоём приличном мистере Брингерберге такая удивительная готовность помогать девчонке, которую он в первый раз в жизни видит?

– Оттого, что это нормально! – обозлилась Энни. – Люди помогают другим, и это правильно. Так и должно быть, ясно?!

– Вот тут поспорил бы с вами, юная леди… – не слишком членораздельно поделился мнением кто-то басистый в другом конце кузова.

– Вас никто не спрашивал! – срезала его Энни.

– Ну и ладно… – И кузов снова огласили тошнотворные звуки.

– Не хочу рушить твои воздушные замки, – помолчав, заметил Джим, – но лично мне вот люди никогда за просто так не помогали.

– А ты перестань тырить у них всё, что плохо лежит! – огрызнулась Энн. И тут же устыдилась: у самой-то так и покоилась в кармане бутылочка с кокосовым содержимым. Позор! Энн смущённо примолкла, и где-то с полчаса тишина в кузове не нарушалась ничем. Ну, почти: постепенно жуткие звуки выворачиваемых желудков сменились нездоровым храпом.

Тяготы пути это особенно не облегчило. Их по-прежнему трясло, пол был по-прежнему жёсткий, а темнота – абсолютная. К тому времени, как фургон остановился, Энн уже не горела желанием немедленно предпринять попытку к бегству. Даже просто шевелиться, если уж на то пошло. В любом случае, перед тем как открыть дверцы, хриплый голос снаружи пригрозил:

– Выходи по одному. Кто дёрнется – изобьём до полусмерти.

Но выходить-то как раз спутники Энн были не в настроении: большинство из них пришлось тянуть волоком. Девушка попробовала было получше разглядеть тех, кто вытаскивал бедняг из кузова, но лица все были сплошь незнакомые, да и видела она неважно – даже слабый свет ручных фонариков слепил и заставлял щуриться.

Было ясно только, что похитителей никак не меньше пяти человек, так что Энни, спрыгнув на твёрдую землю, покорно проследовала за очередным безвольным телом в какой-то сарай. Едва Джим зашёл внутрь за ней, тяжёлая дверь сарая захлопнулась. Их опять оставили в полном мраке.

– Это возмутительно! – выкрикнула Энн и с бессильной досадой стукнула по двери кулаком: – Слышите?!

– Ещё как, – уверили её с той стороны. – Спокойной ночи, дамы и господа, увидимся утром.

Спустя минуту в сарае захрапели.

– Да что за… – чтобы удержать бранное слово, Энни ещё раз ударила по двери. – Вы-то тут все почему не протестуете?!

– Безор… рбрразье… – проворчал кто-то в глубине сарая, и ему вроде как даже поддакнули: – Свршнное беззобрразье. Чт за шум псрд ночи? Не даёте спать прлчным людям…

– А в этом есть здравое зерно, – послышался зевок Джима. – Утро вечера мудренее. Ложилась бы ты, и правда.

На самом деле Энн здорово устала. Кости болели от небрежной транспортировки, глаза слипались. И, похоже, в данный момент никто из сокамерников не был готов поддержать её волю к борьбе.

Растопырив руки, она кое-как добралась до ближайшей стены, нащупала там что-то вроде охапки сена, закопалась в него, как могла, и уснула.

Глава десятая, в которой обещания начинают сбываться по полной программе

«…забавно, когда кто-то, и ползать-то толком не умея, пытается летать. И это дремучее всезнайское невежество – ох уж мне это высокомерие, наука у них, видите ли. Материю и энергию посчитать ещё дотумкали, а информацию проигнорировали начисто.

И ведь лезут ничтоже сумняшеся со свиным рылом в калашный ряд. Менталнет у них, понимаете ли. Удивительные человеческие способности. Ох-ох-ох, ну что тут скажешь.