Обольщение

– Я люблю тебя, – сказала она, а потом ей вдруг пришло в голову, что Шарль не существовал на самом деле, что все это оказалось ложью и ее героем был Доминик. Он спас ее, вызволив из Тауэра…

Его рот легонько скользнул по ее губам. А потом Доминик тихо сказал:

– У тебя жар. Ты бредишь.

«Я люблю его», – подумала Джулианна. И внезапно поняла, что произнесла это вслух.

Помрачнев, он пристально взглянул на нее:

– Кого?

Перед глазами все поплыло, сознание затуманилось.

Джулианна видела Шарля – нет, Доминика, в глазах которого горел вопрос. Доминик, Шарль…

Один кусок холодной ткани лег на лоб Джулианны, другой – на ее грудь. Нежно любимый герой погладил ее по волосам:

– Закрой глаза. Спи. Жар спадает.

– Я люблю Шарля… – вздохнула она.

Джулианна проснулась и мгновенно остолбенела, не узнавая роскошную спальню, в которой очутилась. Потрясенная, она уставилась на складки розового балдахина над своей головой. «Где я?» – смутно подумалось ей.

И тут память вернулась – с ошеломляющей ясностью и силой. Джулианна вспомнила: Доминик Педжет спас ее из Тауэра и привез к себе домой.

Она медленно села на кровати, ощутив удивительно приятное прикосновение шелка, заскользившего по обнаженному телу, – на ней был надет лишь красивый восточный халат в розово-золотистую полоску, – и увидела Доминика, небрежно развалившегося в маленьком глубоком кресле с красной обивкой, скрестив ноги, с пером в руке и подносом на коленях. Доминик что-то быстро писал на лежавшей перед ним пергаментной бумаге.

Сердце тяжело перевернулось в груди Джулианны. Если она правильно помнила, Доминик заботился о ней. Джулианна во все глаза смотрела на него, вне себя от изумления, вспоминая, как он нес ее в спальню, помогал раздеться и даже менял влажные компрессы.

«Ты ее любишь?» – вдруг всплыло в сознании.

Джулианне это приснилось или мать Доминика действительно спросила его об этом? Что он ей ответил? И неужели Джулианна сошла с ума, всерьез гадая, каким был этот ответ?…

Разумеется, он не любил ее.

И все-таки она задумчиво прикусила губу, трепеща всем телом.

– Ты выглядишь почти испуганной. Доброе утро.

Джулианна вздрогнула, услышав Доминика, в голосе которого звучала радость, и встретилась взглядом с его теплым взором. Доминик поднялся, и Джулианна увидела, что на нем надеты мужской халат и домашние туфли. Изысканный зеленый оттенок халата был под стать глазам Доминика.

Джулианна знала, что никогда не забудет момента, когда увидела его, вошедшего в тюремный коридор, и нахлынувшее чувство облегчения, которое принес тот долгожданный миг. Она отчаянно нуждалась в Доминике, и он пришел.

«Думаю, я люблю его, – обреченно подумала Джулианна. – И все же он остается для меня совершенным незнакомцем – я ничего не знаю о нем, за исключением того, что он – граф Бедфордский, британский шпион. И того, что он безжалостно обманул меня, когда я так заботилась о нем…»

Она знала, что не должна позволять себе любить его. Не должна разрешать себе доверять ему.

– Доброе утро, – прошептала Джулианна, заставив себя наконец-то оторвать взгляд от его лица. Она посмотрела в одно из окон. Яркий солнечный свет струился в комнату, и Джулианна решила, что, вероятно, было уже около полудня.

Доминик поставил поднос с блокнотом и пером на маленький изысканный столик из розового дерева, где уже красовался потрясающий букет. Доминик взглянул на Джулианну, и улыбка сбежала с его лица.

– Как ты себя чувствуешь?

Она помолчала, пытаясь понять.

– Слабой. Голодной. Но лучше.

Доминик подошел к ней.

– Ты сильно болела.

– И ты заботился обо мне. – Она пристально смотрела на Педжета, словно не веря в то, что это было наяву. Почему он так нянчился с ней? Возможно, просто желал отплатить добром за то, что она когда-то спасла ему жизнь? Или его забота означала нечто большее?

Он медлил с ответом, внимательно глядя на нее в ответ.

– Да, заботился. Я сильно волновался.

– У тебя наверняка десятки слуг, которые могли бы ухаживать за мной.

– На самом деле у меня не так много слуг. – Его улыбка сверкнула и тут же погасла. – И если честно, мне действительно немного помогли. Две горничные были достаточно любезны, чтобы помогать мне ухаживать за тобой. Ты металась в жару большую часть ночи.

Доминик неожиданно склонился над Джулианной и положил ладонь ей на лоб. Это прикосновение было ласковым, утешительным, но одновременно чуть не заставило ее сердце выпрыгнуть из груди.

Неужели прикосновения Доминика всегда будут волновать ее, будоражить ее страсть? Ведь он не был ее героем революции и войны. Их разделяло слишком много лжи.

Доминик пронзил Джулианну долгим, многозначительным взглядом, словно знал, что заставляет ее сердце учащенно биться, и опустил руку.

– Жар спал несколько часов назад, – сказал Доминик, и его лицо стало напряженным. – Надеюсь, горький урок усвоен.

Она даже не дрогнула в ответ.

– Да, надо любым возможным способом избегать нового попадания в тюрьму.

Его изящные брови удивленно поднялись.

– Полагаю, в ближайшее время нас ждет очень серьезный разговор.

– Почему? Что тебя беспокоит?

Он снова пронзил ее проницательным, долгим взглядом.