Образ жизни

И вот я,
остракон, занесенный
геополитическими катаклизмами
туда, откуда
он откололся.
Или это
парамнезия, ложная память,
случайный перекресток разных традиций,
несовместимых измерений?
Вопрос выбора.

Похоже,

эта история – твоя.
Твой завет, ваш союз.
Ты часть этого мира, он часть тебя.
И ты сейчас стоишь
на его фундаменте, в прямом смысле:
на 11-м слое раскопок.
Плата за вход:
отказ от свободы выбора.

4

На границе трех пустынь:
Негева, Иудейской и своей собственной.

Иудейская – над Мертвым морем:

розово-серые глиняные горы,
русла зимних рек,
и за каждым поворотом
младшие братья от других рабынь:
бедуины со своими овцами и верблюдами —
совсем дальними и бедными
родственниками.

Негев – вечный транзит,

промежуточная зона. Северная окраина Синая,
южные задворки Иудеи, западная околица Аравии,
восточный берег Средиземноморья.
Дорога из Египта в Мессопотамию,
то есть откуда-то куда-то
через никуда.
Караван-сарай со стенами
из желтого восхода и голубого заката,
и медовой водой, натекающей в ямку, выбитую
копытом козленка в пустом русле,
светящемся, как
Млечный путь.

«Очень много неба…»

* * *

Очень много неба и пряной сухой травы.
Может быть, даже слишком для небольшой страны.
Иногда возникают пароксизмы памяти, а потом
и они уходят, как пар и дым.
Я не хочу быть понят никакой страной.
Хватит того, что я понимаю их.
А тут при жизни разлит засмертный покой —
как до или после грозы, когда мир затих.

Образ жизни

Образ смерти:
тело – мельком и сбоку,
как тень на взлетной полосе.

Образ Бога:

взгляд в темя
в полдень на вершине холма.

Образ жизни:

мутировать в то,
что больше тебя.

Из книги «Итинерарий» (2009)

Левант