Общественное мнение

У журналиста может быть огромная сила духа, но ему не хватает стойкой убежденности, что существует способ подобный тому, который в конце концов освободил физические науки от теологического контроля. Постепенное развитие неоспоримого метода в свое время подарило ученому-физику интеллектуальную свободу. Его доказательства были настолько ясны, а данные настолько лучше объясняли традиционное понимание реальности, что он в конце концов вырвался из-под всякого контроля. Но у журналиста нет такой опоры ни в его сознании, ни на деле. Он сам находится под контролем мнений работодателей и читателей, что, конечно, нельзя сравнивать с ситуацией, когда истина контролируется посредством предрассудков. В его ситуации одно мнение контролируется другим, и второе очевидно менее истинно. Выбор между заверениями судьи Гэри[233], что профсоюзы разрушат американские институты, и заверениями Гомперса[234], что они защищают права человека, в значительной степени определяется желанием во что-то верить.

Задача сгладить разногласия и свести их к тому виду, который можно подать как новость, – не дело репортера. Журналисты должны доносить до людей неопределенность истины, на которой основаны их мнения, и посредством критики и дискуссий подталкивать общественную науку к более приемлемым формулировкам социальных фактов, а политиков – к установлению более публичных институтов. Но, учитывая, как сегодня устроена социальная истина, пресса не предназначена для того, чтобы из номера в номер снабжать людей тем количеством информации, которого требует демократическая теория общественного мнения. Это происходит не из-за того гроша, который платят за падшую душу, о чем свидетельствует качество новостей в радикальных газетах, а из-за того, что пресса имеет дело с обществом, в котором действия правящей власти так плохо протоколируются. Идея, что пресса сама может все протоколировать, ложная. Обычно пресса может констатировать только то, что уже было зафиксировано работающими институтами. Все остальное – лишь рассуждения и мнения, чьи колебания зависят от невзгод и сложностей, от самосознания и бодрости человеческого духа.

Если пресса не столь порочна и не так глубоко пустила корни заговоров, как хочет нас уверить Синклер, она гораздо более уязвима, чем до сих пор полагала демократическая теория. Она слишком хрупка, чтобы нести на себе все бремя народного суверенитета и спонтанно обеспечивать всех истиной – как надеялись демократы, врожденной. И когда мы ждем, что пресса предоставит такой объем истины, мы применяем неверный стандарт рассуждения. Мы неправильно понимаем ограниченную природу новостей и безграничную сложность общества. Мы переоцениваем собственную стойкость и общественное сознание. Мы полагаем, что человек хочет познать истину, даже если она ему неинтересна, что не подтверждает ни один честный анализ наших собственных вкусов.

Итак, если на газеты возложить обязанность освещать всю общественную жизнь человечества так, чтобы любой взрослый мог сформировать свое мнение по любому обсуждаемому вопросу, то они потерпят неудачу. Они обречены на неудачу при любом раскладе, который только можно вообразить. Они снова и снова будут терпеть неудачу. Невозможно представить, что мир, где существует разделение труда и распределение власти, может управляться единым мнением всего населения. Эта теория неумышленно выставляет читателя как человека, способного рассматривать любые вопросы, и возлагает на прессу бремя выполнения того, что не удалось сделать представительному правительству, промышленной организации и дипломатическому корпусу. Прессу, которая воздействует на людей каких-то 30 минут в сутки, просят создать таинственную силу под названием «общественное мнение», чтобы компенсировать отсутствие общественных институтов.

Пресса часто делала вид, пусть и неумышленно, что она на это способна. Несмотря на морально-нравственные издержки, она подстрекала демократию, которая все еще не могла отказаться от своих изначальных идей, ждать, что для каждого правительственного органа, для решения каждой социальной проблемы газеты будут по своей инициативе обеспечивать информационные механизмы, коими эти структуры сами себя обеспечить не могут. Институты власти, не сумевшие снарядить себя инструментами познания, превратились в клубок проблем. А решать эти проблемы предположительно должно население в целом, которое в целом читает прессу.