Общественное мнение

Иными словами, прессу стали рассматривать как орган прямой демократии, ежедневно выполняющий в гораздо более широком масштабе функцию, которую обычно несут законодательная инициатива, референдум и отзыв политического решения. Суд общественного мнения, работающий днем и ночью, должен постоянно и во всех ситуациях насаждать закон. Но это не осуществимо. А если учесть природу новостей, то даже немыслимо. Поскольку новости, как мы видели, точны настолько, насколько точно было зафиксировано само событие. Если событие нельзя назвать, измерить, облечь в некую форму, конкретизировать, оно либо не станет новостью, либо вберет в себя случайности и предубеждения, характерные для процесса наблюдения.

Поэтому в целом качество новостей о современном обществе является показателем его социальной организации. Чем лучше институты, чем больше в них представлены разнообразные интересы, тем больший круг вопросов они решают, тем больше вводят объективных критериев для оценки происходящего и тем ближе это происходящее к идеальной новости. В лучшем случае пресса – слуга и хранитель институтов, а в худшем – выступает средством, с помощью которого небольшая группа людей использует социальную дезорганизацию в своих целях. В той мере, в какой институты справляются со своими функциями, недобросовестный журналист может ловить рыбку в мутной воде, а добросовестный вынужден ставить на кон свои сомнения.

Пресса не в состоянии заменить собой социальные институты. Работа журналиста как луч прожектора, который передвигается туда-сюда, высвечивая то один эпизод, то другой. Люди не могут выполнять свою работу, полагаясь только на свет прожектора. Нельзя управлять обществом, имея информацию лишь об отдельных эпизодах, инцидентах и вспышках насилия. Только когда люди работают при постоянном освещении, пресса способна выявить ситуацию, достаточно понятную, чтобы народ принял свое решение. Проблема вовсе не в прессе, все намного глубже. Как, собственно, и решение. А оно заключается в социальной организации, основанной на системе анализа и фиксации данных, и во всем, что из этого следует: в отказе от идеи, что любой гражданин компетентен решать любые вопросы, в децентрализации решения, в координации решений посредством адекватной их фиксации и анализа. Если в центрах управления непрерывно идет проверка, которая делает работу понятной для тех, кто ее выполняет, и для тех, кто ее контролирует, то проблемы, когда они возникают, уже не напоминают встречу двух слепых. Тогда новости подаются для прессы разумной системой, которая еще и контролирует прессу.

И это основной путь. Все проблемы прессы, как и проблемы представительного правления, неважно, территориальные или функциональные, как и проблемы промышленности, неважно, капиталистической, кооперативной или коммунистической, восходят к общему источнику: к неспособности людей выйти за рамки своего случайного опыта и предрассудков и изобрести, создать, организовать механизм познания. Люди вынуждены действовать, не имея перед глазами объективной картины мира. Именно поэтому правительства, школы, газеты и церкви так мало борются с наиболее очевидными недостатками демократии, с грубыми предрассудками, с апатией, с тем, что люди предпочитают интересную банальность, а не важное, но скучное дело, с тем, что они жаждут лицезреть интермедии и трехногих телят.

Это главный недостаток народного правления, характерный для него традиционно, и все другие недостатки, на мой взгляд, идут от него.

Часть 8 Организованный ум

25. Отправная точка

Если бы решение проблемы было интересным, то пионерам Америки, таким как Чарльз Маккарти, Роберт Валентайн и Фредерик У. Тейлор, не пришлось бы так активно бороться, чтобы быть услышанными. Хотя предельно ясно, почему им пришлось повоевать и почему разнообразные бюро – правительственных исследований, промышленного аудита, планирования расходов – это подающие надежду, но пока еще гадкие утята реформы. Они обращают вспять процесс, которым формируется интересное общественное мнение. Вместо того, чтобы подсунуть случайный факт, вывести на большой экран кучу стереотипов и заставить читателя вовлечься в происходящее, как в театральную постановку, они ломают постановку, ломают стереотипы и предлагают людям картину мира, сконструированную из голых фактов, картину незнакомую, безликую. Если такая картина не болезненная, то она скучная. Зато те, кому она причиняет боль – продажный политик и активист, которым есть что скрывать, – часто пользуются скукой, какую ощущает публика, чтобы облегчить боль, которую ощущают они.