Общественное мнение

Бессмысленно отрицать, что сеть информационных отделов в политике и промышленности может стать мертвым грузом и вечным раздражителем. Легко представить себе, сколь она будет привлекательна для людей, которые ищут необременительную работу, для буквоедов и зануд. Понятно, что нас ждет: бюрократия, горы бумаг, заполнение формуляров до потери сознания, по семь экземпляров каждого документа, где-то нужно что-то вписать в документ, а здесь уже опоздали, эти документы утеряны, в этом случае использовали «форму 136» вместо «формы 29б», а эти документы вернули для переработки, так как вместо ручки писали карандашом, или черными чернилами вместо красных. Работа может быть сделана отвратительно. Ни одно учреждение не застраховано от случайных ошибок.

Но если по всей системе между министерствами, фабриками, учреждениями и университетами будет циркуляция – циркуляция людей, данных и критики, – то риск упадка и разложения всей системы снизится. Неверно говорить, что информационные отделы усложнят жизнь. Напротив, они будут стремиться ее упростить, искореняя всю сложность, из-за которой сейчас этой системой невозможно управлять. Современная принципиально непрозрачная система управления настолько запутана, что люди в большинстве своем даже не пытаются в ней разобраться, а поскольку они и не пытаются, то возникает искушение считать ее довольно простой. Хотя на самом деле она туманна и малопонятна. Использование системы сбора информации означает сокращение персонала на единицу результата, потому что наличие опыта каждого отдельного человека во всеобщем доступе уменьшает количество проб и ошибок, а прозрачный социальный процесс способствует самокритике персонала. Такая организация не потребует значительного увеличения количества чиновников, если принять во внимание, сколько времени сейчас понапрасну тратят специальные ревизионные комиссии, коллегии присяжных, окружные прокуроры, организации по структурным реформам и сбитые с толку чиновники, пытаясь найти выход в этой полной информационной неразберихе.

Если анализ общественного мнения и демократических теорий в рамках современной среды в принципе верен, то абсолютно логичен вывод: такая информационная работа является ключом к совершенствованию. И я имею в виду не те предложения, что описаны в этой главе; они выступают лишь в качестве иллюстраций. Разработать полноценную методологию должны люди, которых этому обучили. Но даже они не могут сегодня точно предположить, в какой форме будет выполняться эта работа, не говоря уже о деталях. Число социальных явлений, которые мы можем фиксировать, невелико, инструменты анализа довольно грубы, а используемые понятия часто расплывчаты и недоработаны. И все же мне кажется, сделано было достаточно. Мы увидели, что сведения о невидимой среде в принципе можно сообщать, что эти сведения можно доставлять разным группам людей, выбирая при этом нейтральный способ, не затрагивающий их предубеждения и способный преодолеть субъективизм.

Разрабатывая принцип информационного обеспечения, люди найдут способ преодолеть главную трудность самоуправления: трудность взаимодействия с невидимой реальностью. Эта трудность мешала самоуправляемому сообществу примирить потребность в изоляции и необходимость широких контактов, не давала увязать достоинство и индивидуальность решения на местах с безопасностью и широким сотрудничеством, не позволяла обрести эффективных лидеров, не жертвуя при этом ответственностью. Пока не было возможности установить единую версию невидимых событий и выработать общие меры оценки отдельных действий, единственный образ демократии, который мог бы работать, хотя бы в теории, – это образ, основанный на изолированном сообществе людей, чьи политические способности ограничены, согласно известному изречению Аристотеля, их полем зрения.

Теперь есть выход, конечно, непростой, но все же выход. В сущности, тот же самый способ позволил жителю Чикаго, у которого глаза и уши такие же, как и у жителя Афин, видеть и слышать на большом расстоянии. Уменьшить несоответствие между воспринимаемой средой и средой реальной возможно уже сегодня. Тогда федерализм будет работать все больше по согласию и все меньше по принуждению. Поскольку федерализм – единственный возможный способ объединить самоуправляющиеся группы в союзы[244], то если этот союз не основан на правильных и общепринятых представлениях о федерации и ее делах, его будет бросать либо в сторону имперской централизации, либо в сторону местной анархии. Представления о том, что такое федерация, не возникают спонтанно. Их нужно собрать по кусочкам путем обобщения, основанного на анализе, а инструменты для анализа должны быть найдены и проверены разными исследованиями.