Общественное мнение

Сегодня фотографии обладают такой же властью над воображением, какой вчера обладало печатное слово, а еще раньше – слово произнесенное. Фотографии кажутся абсолютно реальными. Они приходят к нам словно напрямую, без вмешательства человека, и являются самой легкой пищей для ума, какую только можно вообразить. Чтобы словесное описание, пусть даже нейтральное, запечатлелось в сознании, нужно очень постараться его запомнить. Зато на фото весь процесс наблюдения, описания, сообщения, а затем и формирования образа за вас доведен до конца. Без лишних хлопот, требуется лишь не заснуть, вы видите уже готовый результат. Туманная идея приобретает рельеф: и ваше смутное представление, скажем, о ку-клукс-клане благодаря Дэвиду Гриффиту и его фильму «Рождение нации» становится ярким и образным. С исторической точки зрения этот образ может быть неверным, с моральной – пагубным, но это уже представление, образ, и сомневаюсь, что зритель фильма, знакомый с ку-клукс-кланом не больше Гриффита, услышав снова название этой организации, не нарисует в голове белых всадников. Поэтому, когда мы говорим о сознании группы людей, о французском сознании, милитаристском сознании, большевистском сознании, может возникнуть серьезная путаница, если только мы не согласимся отделить багаж наших инстинктов от стереотипов, шаблонов и догм, играющих столь значимую роль в построении ментального мира, к которому приспосабливается, на который реагирует натура местного жителя. Неспособность провести подобное различие объясняет море пустых разговоров о коллективном сознании, национальной душе и расовой психологии. Безусловно, стереотип порой столь последовательно и авторитетно передается в каждом поколении от родителя к ребенку, что представляется почти биологическим фактом. В некотором отношении мы, возможно, действительно стали, как говорит Грэм Уоллес[55], биологически паразитировать на нашем социальном наследии. Но, естественно, нет ни малейшего научного доказательства, которое позволило бы утверждать, что люди рождаются с политическими привычками той страны, в которой родились. И поскольку политические обычаи в одной взятой нации идентичны, объяснение следует искать в первую очередь в детском саду, школе и церкви, а не в каком-то непонятном месте, населенном групповыми сознаниями и национальными душами. И пока вы совершенно точно не поймете, как традиции передаются от родителей, учителей, священников и дядюшек, самое худшее проявление солецизма – приписывать политические различия зародышевой плазме.

Можно сделать некоторые обобщения (только осторожно и деликатно) относительно сравнительных различий в рамках одной и той же категории, например, образования и опыта. Но даже здесь может быть подвох. Не бывает двух одинаковых переживаний, даже у двух детей, живущих в одном доме. Старший сын никогда не узнает, что значит быть младшим. И поэтому, покуда мы не можем сбрасывать со счетов различие в воспитании, следует воздерживаться от суждений о различиях в природе. Как нельзя судить о плодородности двух почв, сравнивая их урожайность, не узнав, какая из них находится в Лабрадоре, а какая в Айове.

7. Стереотипы как механизм защиты

Помимо экономии усилий, есть еще одна причина, по которой мы так часто цепляемся за стереотипы, хотя могли бы смотреть на мир более непредвзято. Система стереотипов – ядро нашей личной традиции, защита нашего положения в обществе. Она представляет собой упорядоченную, более или менее логичную картину мира, к которой приспособились наши привычки, вкусы, способности, жизненные блага и надежды. Возможно, стереотипы охватывают картину мира не полностью, но рисуемый ими мир вполне возможен, и мы к нему уже приноровились.

У людей и вещей есть свое хорошо известное место в мире, никто не ждет неожиданности. Мы чувствуем себя как дома. Мы подходим, нам все подходит. Мы члены этого мира, мы знаем, как в нем решать проблемы. Все знакомо, нормально, стабильно. Все закоулочки и загогулинки находятся ровно там, где мы привыкли их видеть. И хотя мы отказались от многого, что ранее могло бы нас соблазнить, как только мы втиснулись в эту пресс-форму, она села как влитая, уютно, будто старый ботинок.