Общественное мнение

У этой цикличности присутствует одна общая черта. В любом наборе стереотипов есть описание момента, когда можно не предпринимать никаких усилий, а все произойдет само собой, согласно вашим пожеланиям. Стереотипное понимание прогресса, способное мотивировать людей на работу, почти полностью сводит на нет попытки решать, что это за работа и почему именно она. Согласно политике невмешательства, этому благословенному избавлению от тупого чиновничества, люди будут стремиться к уже предопределенной ранее гармонии путем спонтанного воспламенения своих душ. Согласно теории коллективизма, выступающей противоядием от циничного эгоизма, в марксистском ее понимании, предполагается экономический детерминизм, который поспособствует эффективному и мудрому руководству социалистических чиновников. Сильное правительство, строящее империализм как внутри страны, так и за ее пределами, превосходно осознавая цену беспорядка, убеждено, что важные вещи для тех, кто подчиняется, не скроешь от тех, кто управляет. Как видно, в каждой теории есть зона слепого автоматизма.

Такие зоны прячут какой-то факт, который при рассмотрении сдержал бы жизненный порыв, провоцируемый этим стереотипом. Если бы прогрессивному человеку пришлось спросить себя, как тому китайцу из анекдота, куда он потратит время, которое сэкономил, побив рекорд в беге… если бы стороннику политики невмешательства пришлось увидеть не только свободную и бурную энергию людей, но и заметить то, что некоторые люди называют человеческой природой… если бы коллективист сосредоточил свое внимание на проблеме чиновников в системе государства, а империалист осмелился бы усомниться в собственном озарении… вы бы увидели больше Гамлетов и меньше Генрихов Пятых. Другими словами, эти «белые пятна» не позволяют появиться тем образам, которые наряду с сопутствующими эмоциями могут вызвать у человека сомнения и утрату четкой цели. Следовательно, стереотип не только экономит время в сутолоке жизни и защищает наше положение в обществе, но и стремится уберечь нас от путаницы во взглядах, которая может появиться после попыток взглянуть на мир, как на нечто устойчивое и целостное.

9. Своды правил, коды и их противники

Любой, кто, стоя в конце железнодорожной платформы, ждал друга, вспомнит, как ошибочно принимал за него чужих людей. Форма шляпы, чуть схожая походка – и воображение рисовало живую и знакомую картинку. Так, спящему, если что-то рядом забренчит, почудится звон большого колокола, а стук молотка покажется ударом грома. Ведь совокупность существующих в нашей голове образов будет отзываться на стимул, который, скорее всего, напоминает сами вещи лишь отдаленно. При галлюцинациях такие образы могут наводнить все сознание. Они могут включаться в процесс восприятия, хотя я склонен полагать, что это чрезвычайно редкий и очень нетривиальный опыт, как, например, когда мы разглядываем, не моргая, какое-то знакомое слово или предмет, и тот постепенно перестает быть знакомым. Конечно, по большей части мы видим любое событие как комбинацию реального и ожидаемого. Небо для астронома совсем не то же самое, что для пары влюбленных. Страница сочинения Канта вызовет разные мысли у кантианца и у радикального эмпирика. Красавица-таитянка в глазах своего кавалера с родины выглядит лучше, чем в глазах читателей журнала «National Geographic».

Квалификация человека, какую сферу ни возьми, – это на самом деле увеличение количества аспектов, которые он готов обнаружить, плюс привычка не принимать в расчет ожидания. Там, где для невежды все одинаково, а жизнь – просто череда похожих событий, специалист увидит в каждом событии свою специфику. Для шофера, гурмана, ценителя, члена кабинета министров или жены профессора существуют очевидные различия и характеристики, совершенно не очевидные для человека случайного, который вдруг возьмется обсуждать автомобили, вина, полотна старых мастеров, республиканцев и преподавателей университета.

Но в сфере общественного мнения мало кто может выступать экспертом, покуда жизнь, как ясно показал Бернард Шоу, столь коротка. Экспертом можно быть лишь в отдельных темах. Даже среди профессиональных солдат, как мы поняли во время войны, есть специализация: искусные кавалеристы не обязательно умеют блестяще вести окопную войну или участвовать в танковой атаке. Правда, иногда скромный опыт в узкой сфере может преувеличить нашу стандартную привычку втиснуть в стереотипы все, что можно в них втиснуть, и отбросить куда-то в сторону, во тьму то, что не подходит.