Общественное мнение

Вот почему так опасно делать обобщения относительно человеческой природы. Любящий отец может быть неприятным руководителем, искренним реформатором на муниципальном уровне и агрессивным патриотом за границей. Его семейная жизнь, деловая карьера, внутренняя и внешняя политическая деятельность основаны на совершенно разных представлениях об окружающих его людях и о том, как ему следует поступать. Представления различаются у одного и того же человека из-за разных кодов (сводов правил), сами коды несколько различаются у людей из одной и той же социальной группы, серьезно различаются между социальными группами, а между двумя нациями или людьми с разным цветом кожи могут различаться до такой степени, что между ними вообще нет ничего общего. Вот почему воюют люди с одинаковыми религиозными убеждениями. Частью их веры, определяющей поведение, является их особенный взгляд на факты.

Вот где эти коды, эти своды норм и правил столь искусно и столь повсеместно начинают формировать общественное мнение. Принято считать, что общественное мнение представляет собой моральное суждение о каком-то наборе фактов. Я же предлагаю считать, что при нынешнем уровне образования общественное мнение – это, прежде всего, нравоучительная трактовка определенных фактов с учетом разных кодов. Я уверяю, что модель стереотипов, лежащая в основе наших кодов, во многом определяет, какую часть фактов мы увидим и в каком свете. Поэтому, даже имея самые лучшие намерения, новостная политика журнала стремится поддержать политику редакционную. Поэтому капиталист видит один набор фактов и конкретные нюансы человеческой природы, причем видит их буквально, а социалист видит другой набор и другие нюансы. И именно поэтому каждый считает своего оппонента неразумным или испорченным, хотя на самом деле они отличаются лишь восприятием. А восприятие обусловлено разницей между капиталистической и социалистической моделью стереотипов.

«В Америке нет классов», – пишет один американский редактор. «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов», – гласит Манифест Коммунистической партии[77]. Если в вашей голове заложена система вышеупомянутого редактора, вы будете ясно видеть факты, ее подтверждающие, а противоречащие ей видеть смутно, не особенно стараясь в них разобраться. Если в вашей голове система коммунистическая, вы не только станете искать с редактором разные вещи, но и, если вдруг увидите одно и то же, будете смотреть на это под разным углом.

И поскольку моя система моральных принципов основана на моей личной трактовке фактов, человек, отрицающий мои моральные суждения или мою трактовку фактов, – неправильный, чуждый, опасный. Как я могу себе объяснить его позицию? А позицию противника всегда нужно объяснять, и последнее, что мы хотим услышать, – это то, что он видит другие факты. Такого объяснения мы избегаем, поскольку оно подрывает нашу уверенность в том, что мы видим эту жизнь ясно и во всей ее полноте. Только если мы привыкли признавать, что наше мнение – всего лишь частный опыт, воспринятый сквозь призму наших стереотипов, мы становимся по-настоящему терпимыми к оппоненту. В отсутствие такой привычки мы верим в абсолютизм собственного видения и, следовательно, в коварство любой оппозиции. Хотя люди готовы признать, что на какой-то «вопрос» могут быть два ответа, они не верят, что на какой-то «факт» можно смотреть с двух сторон. И не поверят в это до тех пор, пока полностью не осознают (пройдя долгий путь обучения критическому мышлению), насколько вторично и субъективно их понимание общества.