Общественное мнение

Победа на выборах может столкнуть с пьедестала одну партию и поставить на ее место другую. Бывает, что та или иная партия упраздняется революцией. Так, демократическая революция создала две сменяющие друг друга партии, каждая из которых в течение нескольких лет извлекает выгоду из ошибок другой. Однако сама система не исчезает. Нигде не получилось внедрить идиллическую теорию демократии. Уж точно ни в профсоюзах, ни в социалистических партиях, ни в странах социалистического лагеря. Неизменно существует некий внутренний круг приближенных лиц, вокруг которого концентрическими кругами расходятся группы людей, постепенно растворяющиеся в равнодушных или не заинтересованных рядовых гражданах.

Демократы считали такое положение дел порочным. Ведь существует два взгляда на демократию: один предполагает наличие самодостаточной личности, а другой – наличие Сверхдуши, регулирующей все вокруг. Теория Сверхдуши имеет некоторое преимущество, поскольку она хотя бы признает, что массы людей принимают решения, которые не рождаются ни с того, ни с сего в груди каждого члена общества. Но понятие Сверхдуши – как главенствующего духа корпоративного поведения – чрезмерно таинственно, если мы рассматриваем именно саму организацию. Любая организация реальна, причем вполне прозаически. Она состоит из людей, которые носят одежду и живут в домах, людей, которых можно назвать и описать. Они выполняют все обязанности, обычно приписываемые Сверхдуше.

Причина существования организаций заключается вовсе не в порочности человеческой натуры. Дело в том, что общая идея не возникает сама по себе из личных представлений членов группы. Ведь количество способов, какими множество людей могут воздействовать прямо на ситуацию, находящуюся вне досягаемости, ограничено. Некоторые из них могут переселиться, могут выйти на забастовку или устроить бойкот, могут одобрительно рукоплескать или освистать вслед. Подобными средствами они могут от случая к случаю сопротивляться тому, что им не нравится, или давить на тех, кто не дает им получить желаемое. Однако такими массовыми действиями нельзя ничего построить, изобрести, нельзя ни о чем договориться и ничем управлять. Народ, в отсутствие организованной иерархии и сплоченности вокруг нее, может, конечно, отказаться что-то покупать при высоких ценах или работать за мизерную заработную плату. Профсоюз может путем массовой забастовки сломить оппозицию, чтобы профсоюзные чиновники провели переговоры и заключили соглашение. Так можно получить, например, право на совместное управление. Однако воспользоваться этим правом удастся лишь при наличии организации. Народ может призывать к военным действиям, но на самой войне он должен подчиняться приказам генерального штаба.

Границами действия с практической целью является право сказать «да» или «нет» на вопрос, который предлагается массам[147]. Лишь в самых простых случаях этот вопрос неожиданно представляется всем членам общества в одной и той же форме, примерно в одно и то же время. Бывают, конечно, неорганизованные забастовки и бойкоты, причем не только промышленные, когда люди так сильно недовольны, что выдают одну и ту же реакцию практически без руководства сверху. Но и в таких элементарных случаях находятся люди, которые быстрее других понимают, что хотят сделать, и становятся импровизированными лидерами. Если они не появляются, толпа бесцельно кружит на одном месте, удрученная частными целями, или фаталистически стоит в сторонке и не вмешивается… так недавно стояли пятьдесят человек и наблюдали, как человек совершает самоубийство.

Большинство впечатлений, приходящих из невидимого нам мира, мы превращаем в некую пантомиму, разыгрывая ее в мечтах. Мы редко сознательно что-то решаем относительно невидимых нами событий, и человек слабо верит, что действительно мог бы что-то предпринять. Вопросы практического характера возникают нечасто, соответственно привычка принимать решения не сформирована. Это было бы очевиднее, если бы большая часть доходящей до нас информации не несла ауру рекомендации, не советовала, как именно мы должны относиться к новостям. Нам самим нужна такая рекомендация, и если мы ее не находим в новостях, то читаем редакционную колонку или обращаемся к эксперту, которому доверяем. Если мы чувствуем свою сопричастность, эти мечты нам неприятны, пока мы не понимаем, на каких основах стоим, пока факты не будут сформулированы так, чтобы мы могли точно сказать «да» или «нет».