Общественные науки в Японии Новейшего времени. Марксистская и модернистская традиции

Третья часть, наконец, рассматривает «базу» – японскую систему «полуфеодального землевладения» и «полукрепостническую систему мелкого земледелия». Именно здесь берут свое начало худшие черты индустриальной экономики: «низкая заработная плата (ниже индийской) и тяжелые условия труда» в крупной промышленности, ставшие возможными благодаря «плачевному отставанию» сельского хозяйства. Как последовательно и верно отмечают критики, в конечном счете Ямада в первую очередь заботится о «базе», как бы следуя за убеждением самого Маркса в том, что «социальная революция серьезно должна начаться с самых основ, то есть с земельной собственности» [Там же: 175–176]98. Ямада разрабатывает типологию землевладельцев, первым из двух главных типов выступает все еще преобладающий северо-восточный тип (Тохоку), характеризующийся полуфеодальными отношениями между землевладельцами и арендаторами; эти отношения воспроизводятся также и внутри деревни, и сочетанием концентрированного владения и прямого земледелия наряду с медленным разделением на участки владений арендатора. Этому противопоставляется второй – «ростовщический и паразитический» – тип землевладения на материке (Кинки), где экстенсивное и ускоряющееся распределение земли происходит в относительно коммерциализированной среде: отношения между землевладельцем и арендатором воспроизводятся в связях с городскими рынками. Вместе они представляют собой

не что иное, как два типа [землевладельцев], возникших на основе полуфеодальной системы землевладения – и полукрепостнического режима раздельного земледелия, – в каждом из которых есть по два подвида со специфическим типом подчинения [нисо:но дзю:дзоку китэй] [Там же: 170–172].

Ямада не распространяет свои соображения на землевладельцев-предпринимателей и, конечно, не видит никаких свидетельств того, что они сыграли прогрессивную роль в развитии капитализма в Японии. По мнению Ямады, только благодаря трансформации общественных взаимоотношений в стране посредством реформы системы землевладения может возникнуть класс мелких землевладельцев как участников внутреннего рынка и носителей буржуазного сознания. До тех пор феодальные отношения всегда будут сковывать производство и препятствовать развитию действительно пропорционального – здорового – спроса в экономике. Японские далекоидущие планы по созданию среднего крестьянина (тю:но:) – останутся идеологическим издевательством над обездоленными массами, все еще подверженными тому, что Маркс назвал «внеэкономическим принуждением». Конкретно это означает, что оплата земельной ренты продуктом труда (рисом) останется нормой – наличные выплаты, утверждает Ямада, являются не более чем современной маскировкой феодальных отношений – и что деревня продолжит свое существование не как настоящая община, а как «сумма однородных величин», которых объединяет только «тождественность интересов», лишенная единства или классового самосознания99.

Куда бы Ямада ни смотрел, он видел структурно обусловленный тупик японского капитализма. Рационализация промышленности, казалось, не обещала никаких положительных перспектив; и серьезной земельной реформы, которая могла бы решить проблему отсутствия спроса на «базе», не предвиделось. Таким образом, заключает он, «в то же самое время, когда инкорпорация “жалких лачуг” [кустарной промышленности] была фундаментальным фактором расцвета японского капитализма – создания промышленного капитала, – она также стала основной причиной его краха» [Там же: 47].

Метод Ямады: анализ воспроизводства

Особая сила текста Ямады проистекает из его метода объединения в анализе теоретической и исторической точек зрения. Но при этом, утверждал Утида Ёсиаки, Ямада обнажил жизненно важное противоречие между двумя элементами своей интеллектуальной энергии: «непреднамеренным» социологом-последователем Вебера, озабоченным конкретизацией и типологизацией отдельных явлений, и ортодоксальным экономистом-марксистом, решившим выявить «законы движения» универсального процесса100. Действительно, именно это напряжение породило как свет, так и тепло, необходимые для того, чтобы работа считалась бесспорной классикой.

По замыслу Ямады, «Анализ» был попыткой