Общественные науки в Японии Новейшего времени. Марксистская и модернистская традиции

Уно не единственный, кто заметил, что теория капитала часто предполагает чисто капиталистическое общество; нет необходимости достигать его уровня, чтобы понять, что в развитии капитализма есть три стадии. То, что чистую теорию и теорию стадий необходимо каким-то образом отличить друг от друга, может стать случайным открытием для любого рядового мыслителя [Uno 1980: xiv].

Вопрос об интеллектуальном уровне, оригинальности – а также о политических намерениях и практике – связан с другим: не просто как систематизировать, но и зачем? Это был вопрос, над которым «история» в виде ареста и лишения академической должности вынудила Уно размышлять на протяжении почти десяти лет в изоляции.

Преобразование «Капитала»: «Кэйдзай гэнрон» Уно

Для Уно поражение Японии в 1945 году не было неожиданностью. Как и для многих других. Это также подтверждало основы его мировоззрения. Но в отличие от тех, для кого такое подтверждение было оформлено в терминах всемирно-исторической или судьбоносной трагедии, Уно отреагировал с нескрываемой радостью:

В «Мицубиси» мы быстро узнали… об обращении императора, в какой-то из августовских дней. Поэтому, когда мы услышали новость [о сдаче], мы нисколько не удивились. В соседнем доме все плакали и так далее, но я только подумал: наконец-то освобождение близко. Теперь я должен добавить, что, пока мы радовались нашему освобождению в «Мицубиси», Иноки Масамити в соседней конторе разозлился. В конце концов наше шумное празднование стало просто невыносимым, и он воскликнул: «Заткнитесь!» «Лучше закрой дверь», – сказали мы и сделали это сами.

Однако вместе с этим пришла характерная отстраненность:

Военные и правительственные чиновники властвовали над народом, и вдруг разом случилась трансформация ценностей. Один из участников моей соседской ассоциации, который был очень склонен к демонстрациям милитаристского духа, немедленно вступил в Коммунистическую партию. По сей день моя жена часто вспоминает об этом. По ее словам, с такими людьми на партию нельзя было рассчитывать. <…> Дело не в том, что у меня были такие огромные надежды. Конечно, я был чрезвычайно обеспокоен. Я возлагал большие надежды на земельную реформу, поскольку она изменила бы деревни. <…> Но я не считал важным то, что профсоюзов становилось все больше. <…> Что касается распада дзайбацу, то я не слишком доверял этому [Уно 1981: 589, 610–611].

Сразу после войны Уно, как и большинство экономистов, активно участвовал в ряде официальных проектов и исследований. Однако он не имел такого политического влияния, как, скажем, его современник Арисава Хироми. Уно опубликовал статью «Сихонсюги но сосикика то минсюсюги» («Организованный капитализм и демократия», 1946), в которой утверждал, что «послевоенные условия» повлекли за собой открытую конкуренцию с социализмом, который будет оказывать давление на капитализм ради создания крупных профсоюзов и привлечения простых работников к управлению. «Капитализм будет по-настоящему организован только в той мере, – писал Уно, – в какой он организован демократически» [Уно 1974ф, 8: 278]125. Таким образом, в своей статье Уно указывает на понятие государственно-монополистического капитализма не как на предмет пропаганды, а как на часть теоретической программы, которую он сам никогда так и не смог реализовать.