Общественные науки в Японии Новейшего времени. Марксистская и модернистская традиции

Но смог ли «Капитал» противостоять истории? Только если бы он был «переведен» в чистую теорию капитализма. Но это делалось не для защиты от истории, а чтобы «высвободить» исторические материи, чтобы вероятности, пристрастия и «неистовство частного интереса» смогли вступить в дело. В теоретическом смысле это вопрос обращения с «потребительской стоимостью, вездесущими случайными элементами экономической жизни». Потому что, хотя капитализм и может производить только товары, товары могут быть использованы, и фактически ими действительно используются. Они заставляют мир вращаться. В противном случае не было бы ни цены, ни стоимости, противоречащей потребительской стоимости, которые можно было бы измерить. «В чистой теории потребительская стоимость настолько нейтральна, что лишена истории; в действительности же она настолько обнажена и необузданна, что затмевает теорию». Признание и абсолютное уважение беспорядочности истории привели Уно к пониманию и утверждению того, что «опосредование теорией стадий, в которой потребительская стоимость выступает как тип, необходимо» [Maclean 1981: 214–215].

Такое опосредование было необходимо и по другой причине. «Потребительская стоимость» звучит позитивно и почти дружелюбно, но сталь, подвижные составы и тяжелое вооружение были той потребительской стоимостью, которые Уно имел в виду в первую очередь. Аналогичным образом, термин «случайности» с его бодлеровским подтекстом указывает на то, что кажется его противоположностью, но на самом деле является его дополнением: государство и его роль. То есть случайность капитализма предполагала необходимую стабильность и конкурентоспособность государства. Как выразился Роберт Хейлбронер, «Уберите режим капитала, и государство останется, хотя оно может кардинально измениться; уберите государство, и режим капитала не продержится и дня. <…> Доминирование должно предшествовать эксплуатации» [Heilbroner 1985: 105]. Проблемой для Уно были конкретные способы доминирования и эксплуатации, их взаимосвязь и взаимодействие. Это был вопрос политики в контексте капиталистического развития.

Концептуализация развития: теория стадий

Уже многое было сказано о раннем и непоколебимом убеждении Уно в том, что понятие стадий развития необходимо для понимания истории капитализма – или самой современной истории. С этим тесно связан вопрос о том, какой этап – если такой вообще был – характеризует настоящее. Закончился ли капитализм, и если да, то когда? Или если не капитализм, то устарело ли само понятие стадии, и если да, то чем его можно заменить?

Уно никогда не публиковал работ по теории стадий как таковой. Изучение экономической политики было лишь частью других работ и «должно было быть дополнено глубокими теоретико-методологическими объяснениями сельского хозяйства, промышленности, торговли, финансов, транспорта и колоний». Среди них, по мнению Уно, первостепенное значение имела область государственных финансов (дзайсэйгаку). «Будь то меркантилизм XVII и XVIII веков, либерализм XIX или империализм XX века», только в сочетании с «характеристиками, полученными в ходе исследования финансов», изучение политики может стать «научным», то есть полноценным, «изучением государства» [Уно 1974ж: 241].

В первом издании «Кэйдзай сэйсакурон» были представлены лекционные материалы Уно по экономической политике меркантилизма и либерализма. Хотя он уже давно читал лекции об империализме, он не добавлял этот важнейший раздел до второго издания 1954 года; за которым последовала окончательная версия 1971 года. По сути, Уно утверждал, что специфическая экономическая политика – хартии и хлебные законы при меркантилизме; требования их отмены при режиме свободной торговли; защитные тарифы, демпинг, вывоз капитала и колониализм при империализме – неизбежно вытекали из ограниченных, а иногда и противоречащих друг другу перспектив политических и экономических интересов:

Направление развития, к которому в экономическом процессе приводит принятая политика, не определяется целью этой политики, поскольку последняя достигается через отношения интересов, которые неспособны распознать такое направление. Скорее всего, такая политика в конечном счете приводит к непредсказуемым результатам [Там же: 28, 241].