Общество поглощения. Человечество в поисках еды

Эволюция запрограммировала нас наедаться до отвала всегда, когда есть пища в избытке. Теперь это опасно. В одном исследовании была обнаружена прочная связь между экономической нестабильностью и перееданием{393}. Становится понятно, почему там, где преобладает бедность, распространены диабет и сопутствующие ему проблемы со здоровьем. Например, среди темнокожих американцев распространенность диабета на 77 % выше, чем среди белых{394}.

В общем, продукты, способствующие здоровью, продвигаются среди состоятельных людей, тогда как белая беднота, и особенно цветные, является целевой аудиторией для потребления нездоровой пищи. На каждый американский супермаркет приходится девять точек фастфуда, которые чаще располагаются в бедных районах, чем в богатых{395}.

«Пищевая пустыня» – это не территория, а безденежье. Именно деньги привлекают в жилые кварталы супермаркеты, а с ними и возможность покупать здоровую пищу. Супермаркеты гоняются за прибылью и, как только они чувствуют в каком-то месте запах денег, сразу же являются туда{396}. И ситуацию не исправить, открыв нормальный продуктовый магазин в бедном квартале, если доходы его жителей останутся низкими{397}.

Сторонники оздоровления нашей нации часто говорят, что нужно «сделать правильный выбор легким выбором», и в этом есть здравый смысл. Однако ситуация такова, что легкий выбор – это зачастую нездоровый выбор и минимум для 20 % населения лучшие варианты могут быть недоступны по причинам временно́го, географического или денежного характера.

На первый взгляд неочевидно, что все эти проблемы вытекают из неразрывной связи промышленного сельского хозяйства с высокоурожайной монокультурой, во всех отношениях противоречащей тому, как все устроено в природе.

Взгляните на лес или луг. Вы увидите тысячи взаимозависимых видов. В этих непотревоженных человеком местах обитания царят равновесие и стабильность, позволяющие процветать тысячелетиями. Природа любит разнообразие, даже хаос.

Теперь посмотрим на современное кукурузное поле. Здесь растет лишь один вид, а все остальное, даже симбиотические организмы, изгоняется или уничтожается. В лучшем случае такое поле может просуществовать без заботы один месяц. Это воплощение веры XIX века, будто люди могут наконец раз и навсегда покорить природу.

Мы уже убедились в глупости такого убеждения. Пять процентов ферм продают 75 % сельскохозяйственной продукции США, и 60 % земель сельскохозяйственного назначения в Америке контролируется фермами, обрабатывающими посевы по 800 га и больше. (Это три квадратные мили. Чтобы только пройти по всем этим рядам, потребуется весь день, что же говорить об их обработке!)

«Традиционные» фермы тратят около 11 млрд долларов в год на химикаты и 13 млрд долларов на удобрения; использование тех и других увеличилось с конца Второй мировой войны в шесть раз. Ежегодно во всем мире расходуется 2,4 млрд кг пестицидов, около 400 г на человека. Меньше 1 % распыляемых пестицидов попадает на растения, для борьбы с которыми они предназначены{398}, но эти химикаты загрязняют землю, воду и живых существ по всей планете и обнаруживаются примерно в 85 % всей пищи{399}.

Поскольку у сорняков и вредителей развивается резистентность, эффективность химических веществ со временем падает, порождая порочный круг, в котором более мощные и опасные вещества сменяют друг друга{400}. Именно этот сценарий заставил компанию Bayer (поглотившую Monsanto) продавать семена, устойчивые к нескольким пестицидам одновременно, – когда эта книга публиковалась, концерн предложил сорт, выдерживающий воздействие пяти химикатов{401}.

Сейчас самыми популярными в мире инсектицидами являются неоникотиноиды (неониксы), вызывающие массовую гибель полезных насекомых, в том числе божьих коровок и пчел{402}. Германия 30 лет вела учет насекомых и обнаружила снижение численности более чем на 75 % в 63 заповедниках страны{403}. (Неониксы почти полностью запрещены в ЕС.)