Общество поглощения. Человечество в поисках еды

Однако выбор «товарных культур» у фермеров был ограниченным. Поскольку новая техника была приспособлена для посадки и уборки какой-то одной культуры, сельскохозяйственное разнообразие фермы снизилось. На новых фермах, возникших на Великих равнинах в первой половине XX века, этой единственной культурой чаще всего становилась пшеница, площади посева которой увеличились примерно с 20 млн акров в 1870 году до 50 млн всего 30 лет спустя.

В Первую мировую войну глобальный спрос на пшеницу временно стал непомерным, а фермеров на душу населения стало меньше, чем когда-либо, из-за урбанизации и необходимости для мужчин принимать участие в военных действиях. Вследствие этого фермы должны были производить больше еды – и они справились с этой задачей, в значительной мере благодаря тракторам.

Пока производство росло, Соединенные Штаты, наряду с другими бывшими и теперешними колониями, поставляли достаточно зерна как на внутренний, так и на мировой рынок, чтобы кормить растущую массу бывших фермеров, ставших рабочими, в стремительно индустриализовавшихся городах Европы и обоих американских континентов, а также армию. Тем временем сельская Европа продолжала хиреть, поскольку люди бросали свои фермы, чтобы попытать счастья на фабриках или в бизнесе, или были вынуждены перебираться фермерствовать туда, где могли больше преуспеть, скажем на американский Запад. Миграция этих слоев населения стала самым массовым трансконтинентальным перемещением людей в истории.

Иммигранты новой волны, исполненные амбиций, и не подозревали, что сельскохозяйственный ландшафт, рисовавшийся их воображению, стремительно исчезает.

У фермеров всегда случаются хорошие и плохие годы, а в этот период экономических бумов и спадов ситуация была особенно неустойчивой – отчасти из-за роста глобальных рынков: теперь засуха или война, случившаяся за десятки тысяч километров, могла внезапно и непредсказуемым образом повлиять на спрос, предложение и цены по всему миру. Поскольку же зерно и даже фьючерсы теперь продавались на финансовых биржах, существовал риск возникновения пузырей, паники, колебаний цен и рецессии, столь же непредсказуемых и катастрофических, как и плохая погода.

Хотя закон «О гомстедах» помог миллионам людей – если у вас есть возможность получить бесплатную землю, все у вас будет относительно неплохо, – не будет преувеличением сказать, что даже до того, как новые фермеры начали обрабатывать свои участки, тенденции уже указывали на приближение будущего, в котором они будут не нужны. Из-за постоянно растущего производства и укрупнения количество ферм в Америке сокращалось, а поселенцы стали лишаться поддержки.

Бизнесменам, богатевшим на их труде, фермеры-одиночки представлялись неизбежным злом. Они требовали особого внимания, организовывались, чтобы добиваться справедливого отношения к себе, и часто допускали просрочку по счетам. Если бы их число можно было сократить, сохранив тот же уровень производства, вся система работала бы гораздо более гладко.

Однако фермеры прекрасно понимали, что происходит, несмотря на пренебрежительное название «деревенщина», данное им горожанами. Когда закончился XIX век, они начали протестовать против экономической нестабильности, изменчивых и непредсказуемых кредитных и ипотечных ставок и дефляционного давления – проблем, с которыми правительство могло, но не желало справиться. Они также понимали, что богачи страны становятся все более могущественными.

Еды производилось больше, чем когда-либо, тем не менее голод и страх голода не исчезли. Во всем мире фермеры, когда-то выращивавшие пищу для своих семей и соседей, были принуждены продавать урожай на рынке за наличность, чтобы удержаться на плаву. На том же самом рынке фермеры – как и все остальные – имели возможность купить ту еду, которую могли себе позволить.

Однако в случае гибели урожая их товарной культуры им было бы не на что купить еду, выращиваемую где-то там, далеко. Разумеется, не было бы и пищи, выращенной в той же местности. Ирландская трагедия могла бы повториться. Тем не менее сельское хозяйство продолжило двигаться по пути обслуживания глобального рынка, оставляя за бортом отдельные общины.

Пытаясь контролировать производство и цены и сохранить независимость, многие фермеры присоединялись к рабочим движениям и другим силам, добивающимся изменений к лучшему, создавая такие организации, как Национальный фермерский союз. Эти организации, стремившиеся вырваться из-под власти монополий, образовывали независимые совместные группы для закупки расходных материалов, финансирования и страхования.