Общество поглощения. Человечество в поисках еды

Мечта об американской семейной ферме рушилась. С 1930 по 1935 год стоимость всей сельскохозяйственной земли и зданий упала на треть, а средней фермы – почти наполовину.

До трети регионального населения, подобно Джоудам из «Гроздьев гнева» Стейнбека, были вынуждены сняться с места. Миграция в то время шла по большей части в Калифорнию, где был прекрасный климат, изобилие воды и все зеленело – точно так же как на Великих равнинах на полвека раньше.

Некоторые из переселенцев, повсеместно встречаемых презрительными кличками Okies и Arkies[17], двигались на запад, впрягая в машины лошадей, потому что не могли позволить себе топлива, и останавливались, чтобы просить милостыню или работать за еду. Как и движение бывших рабов, покинувших американский Юг по окончании Реконструкции в 1870-х годах, их миграцию называли «Великим исходом». Подобно многим миллионам сегодняшних вынужденных мигрантов, они бежали от экологического бедствия, принесенного убивающей землю агрокультурой, которая преследовала единственную цель – удовлетворить ненасытную торговлю.

Первой заметной реакцией Вашингтона на происходящее стал закон «О регулировании сельского хозяйства» (Agricultural Adjustment Act) 1933 года, также называемый первым биллем о фермах. Им было введено денежное пособие для фермеров, которое в различных формах продолжает выплачиваться и по сей день. В краткосрочной перспективе это означало ограничение производства посредством выплат фермерам за сокращение посевных площадей. Когда производство достигло определенного уровня, фермерам стали платить за прекращение выращивания или даже за истребление посадок – уничтожение урожая вместо его сбора. Часть земли даже была отправлена «в отставку». Кроме того, были согласованы «паритетные цены» на каждую культуру, поскольку правительство вкладывало средства в поддержание цен на уровне стоимости производства и остальной экономики.

С точки зрения фермера, эта помощь была отчасти полезна (если вы готовы сжечь свой урожай, чтобы повышение цен «работало»), но не решила проблемы в целом. Уиллард Кокрейн из Министерства сельского хозяйства США описал «проблему фермы», когда неуклонно увеличивающееся предложение продуктов питания опережало относительно равномерный рост потребности в них. (Почти по Мальтусу, честно говоря.) В обществе, которое хорошо питается, объяснил он, только рост населения может увеличить спрос на еду. Таким образом, если производство растет быстрее населения, падение цен гарантировано.

Кокрейн установил, что годы с 1900-го по 1914-й – период, использовавшийся для определения ценового дна при установлении паритетных цен, – были «временем экстраординарного роста населения»: «В то десятилетие иммиграция достигла наивысшего в истории уровня, и скорость увеличения объемов продукции сельского хозяйства существенно замедлилась. Таким образом, в этот мирный период спрос на продукты питания у нас рос быстрее совокупного предложения, из-за чего цены и доходы фермеров сильно выросли»{148}.

В основе нашей системы поддержки сельского хозяйства лежала ошибочная попытка повторить экономику фермы, существовавшую, когда население, как впоследствии выяснится, росло уникально высокими темпами – создавшими спрос, который можно было искусственно вызвать только войной или политикой. Поскольку численность населения никогда больше так не росла (и, скорее всего, не будет расти), поддержка производства товаров повседневного спроса стала постоянной, теперь по большей части в форме страхования.

Однако проблема не ограничивалась избыточным предложением, она была более глубокой. Благополучию фермеров сильнее угрожал огромный долг, нежели падающий доход, и массовая потеря права выкупа ферм сделала это более очевидным. Фермеры, что признал Джон Дир, стали инструментами оплаты долгов. Техника, семена, химические удобрения и процентные платежи стали новым и более тяжелым бременем, и увеличение дохода едва приносило фермерам средства, необходимые для того, чтобы продолжать оплачивать счета. Потеря права выкупа ферм влекла за собой новые займы для расширения деятельности – на покупку не только дополнительной земли, но и новой, более мощной техники.

В качестве ответной меры Рузвельт и конгресс профинансировали комплекс защитных мер по обеспечению спокойного сельскохозяйственного будущего Великих равнин. Служба охраны почв (теперь Служба охраны природных ресурсов) обучала земледельцев более совершенным методам ведения сельского хозяйства и платила за их применение при поддержке настоящих почвоведов, ученых, хотя бы какое-то внимание уделявших вопросу сохранения почв. В то же время федеральные закупки в размере 100 млн долларов позволили фермерам продавать скот и землю за наличные. Около половины этого скота было забито на мясо, которое консервировали и распределяли среди голодавших по всей стране.