Обсидиановая бабочка Ицпапалотль

— Нет. Всё было с точностью до наоборот. Это я загонял их во мрак безальтернативности, лишая будущего. Я искренне верил, что пророчества — это безопасные пути через темноту, полную опасностей, но оказалось, что это ловушки, программирующие развития событий. А мы, проповедники — их невольные катализаторы. Я должен был стать противовесом для этой системы, но вместо этого способствовал повторениям замкнутых циклов истории. И сейчас способствую.

— Так разорви этот порочный круг, — произнёс Леглан. — Выйди из-под власти пророчеств. И взгляни, наконец, на путь, по которому ещё никто не ходил.

— Каким же образом?

— Ты ведаешь, что свершится скоро. Ты ведаешь, что свершится потом. И ты прав — будущее программируется.

— Но я… — старик схватился за голову. — Нет. Это невозможно.

— Возможно, если ты дашь бабочке шанс, всё изменится к лучшему? — Леглан улыбнулся подозрительным оскалом.

Фархад.

— Не противься своей судьбе.

— Иди к шайтану! — Фархад бросился к двери и распахнул её.

Коридорный свет немного ослепил его. В больнице было пусто. Почувствовав, что силы оставляют его, он привалился к дверному косяку, чтобы перевести дух.

— Чего ты добиваешься? — настиг его голос Ицпапалотль. — Куда рвёшься?

— Я возвращаюсь назад! Я должен помочь друзьям!

— Глупец, ты разве не понял, что больше не «черри»? Связь разорвана. Там тебя больше нет. Ты есть только здесь. Здесь ты и останешься.

— Нет! Всё можно вернуть. Я уверен. Возможно, если я убью себя, тогда…

— Тогда ты просто умрёшь. Зачем тебе это?

— Если так, то я убью тебя! — Фархад обернулся, но не увидел в палате никого, кроме соседа-коматозника. — Куда ты подевалась?! А-а-а!!!

Он упал на колени, вонзив пальцы в виски и стал раскачиваться. Пространство стало ходить из стороны в сторону, словно это он его раскачивал.

— Приди в себя. Успокойся, — плавал вокруг него голос бабочки. — Я уже позвонила им, и они едут сюда. Будут с минуты на минуту.

— Кто едет? — простонал Фархад.

— Твоя семья едет за тобой. Они заберут тебя отсюда и ты будешь жить долго и счастливо.

— Семья… А где моя семья? Здесь, или там?

— Здесь, конечно же здесь.

— Здесь… — повторил за ней Фархад. — Моя семья здесь. И ты тоже здесь. Я знаю. Я чувствую.

— Не думай обо мне. Думай о близких. Думай, что им скажешь, — голос Ицпапалотль стал напряжённым.

Фархад действительно хотел многое сказать своим родным. Он так по ним соскучился, что сердце ныло от нетерпения вновь встретиться с ними. Он должен был сказать им, как крепко их любит… Нет, сперва попросить прощения. На коленях. За всё, что им причинил.

Соблазн остаться был слишком велик. Но здравый смысл перекрикивал эмоции всё сильнее. Стиснув зубы, Фархад начал подниматься, цепляясь руками за рёбра косяка. Возможно, он и был глупцом, но дураком он никогда не был. И чутью своему всегда доверял. Поднявшись, он шагнул в коридор и побрёл, опираясь на стену.

— Ну и куда ты собрался? — следовала за ним Ицпапалотль.

— Куда надо. Отвали, — на выдохах ответил он ей.

Глаза фокусировались на двери в соседнюю палату. Внутренний голос подсказывал Фархаду, что ему нужно именно туда. Все остальные двери в этом коридоре были фальшивыми. Как в компьютерной игре, когда ты бродишь по виртуальному зданию, внутри которого есть много дверей, но открываются только те, которые предписаны сценарием, а остальные — просто нарисованы на стенах. Так же чувствовалось, что волнение Ицпапалотль нарастает и ей всё тяжелее удаётся это скрывать. Что-то было за этой дверью, и Фархад должен был непременно туда попасть.

— Тебе уже ничего не изменить. Назад ты не вернёшься, как ни старайся, — раздражённо нашёптывала ему бабочка.

— Это мы ещё посмотрим.

Где-то отдалённо послышались голоса. Знакомые голоса. Фархад без труда смог узнать их даже на таком расстоянии. Это была его семья. Они шли за ним, и вот-вот должны были оказаться в этом коридоре. Вместе с этим, Фархад понял, что если дождётся их, если увидит, то не сможет более думать о каких-то альтернативах. Он просто останется с ними навсегда. Шансов узнать что там, за соседней дверью, больше не представится.

Алик Дементьев.

— Как Вы себя чувствуете, Алик Павлович? — склонился над ним доктор.

— Егор Ильич? Что я здесь делаю? — Алик сидел на кровати, в смирительной рубашке, с завязанными рукавами.

— Вы здесь лечитесь, голубчик. Забыли? Это нормально. Провалы в памяти могут быть от лекарств. — Так как Ваше самочувствие?

— Нормально. Вроде.

— Нормально, или вроде нормально?

— Я не знаю. Я был дома, а теперь вдруг здесь. Да ещё и связан.

— Пришлось Вас зафиксировать, голубчик, для Вашей же безопасности. Чтобы не смогли себе навредить.

— Егор Ильич, расскажите же наконец, что со мной?

— Ох. Пятый раз. Пятый раз я уже Вам рассказываю. Ну да ладно. У Вас ярко выраженная шизофрения, обострившаяся на фоне обсессивно-компульсивного расстройства. Но мы Вас подлечим. Не волнуйтесь.

— Что за ересь? Я никогда не жаловался на психику. По-вашему в ФСБ служат шизофреники? Думаете нас не проверяют, не тестируют?