Очень храбрый человек

Наступила пауза. Только тикали старые часы на стене. До Полины начало доходить, о чем вообще они сейчас разговаривают.

– Я просто пыталась помочь клиенту. В этом нет ничего противозаконного.

Лакост молчала.

– Его жена была беременна, – продолжала Вашон. – Он сказал, что, вероятно, ребенок не от него, что секса у них не было уже полгода. И тогда я сказала ему об этом средстве.

– И о том, где его взять.

– Да.

– Вы знали, что он будет давать ей таблетки, вероятно даже не поставив ее в известность, и вас это устраивало?

– Что уж он там с ними сделал, меня не касается.

Лакост с трудом сдержалась, чтобы не показать свое отвращение. К Трейси. Но также и к этой вызывающей тревогу молодой женщине, которая не видела в этом ничего дурного.

– Средство не сработало, – сказала Лакост. – Вивьен умерла беременная.

– Это невозможно, – возразила Вашон. – Я говорю о событиях прошлого лета.

Мысли Изабель Лакост заметались.

Похоже, речь шла о двух разных беременностях. Одну из них Карл Трейси прервал с помощью таблеток прошлым летом. Но потом Вивьен снова забеременела.

Подозревала ли она о том, что он сделал? Было ли это причиной, возможно главной причиной, почему она наконец решила уйти? Чтобы с этим ребенком не случилось то же самое?

– Так или иначе, она была беременна, – сказала Лакост. – Вы не знали?

– Ну, мы не настолько близкие друзья. Он мне не все говорит.

– Вы были достаточно близки, когда советовали ему приобрести на черном рынке средство для прерывания беременности. Достаточно близки, чтобы помочь ему прервать беременность жены, не ставя ее в известность. Достаточно близки, чтобы спать с ним.

Лакост открыла папку и достала оттуда фотографии, взятые из закрытого аккаунта. Она выложила их на стол по одной.

Полина была застигнута врасплох, но быстро взяла себя в руки. С поразительной для Лакост скоростью она оценила ситуацию. И приняла решение.

– Я не очень разборчива, да? – сказала Полина с улыбкой.

Лакост поняла, что недооценила молодую женщину и уровень ее примечательности.

Вашон оказалась хорошим стратегом. Смешивала правду с ложью так, что разделять их становилось все труднее.

– Это ничего не значило, – объяснила она. – Наверное, не самый умный из моих поступков – заниматься сексом с клиентом, но послушайте, люди совершали преступления и похуже.

– Например, убийства, – сказала Лакост.

Никаких сомнений о характере отношений между Трейси и Вашон не оставалось, как не оставалось более сомнений о характере отношений между допрашивающей и допрашиваемой. Одна – в законе, другая – в беде.

Полина Вашон опустила взгляд на фотографии, сжав губы:

– Откуда они у вас?

– Кажется, вы вели переписку с NouveauGalerie, – сказала Лакост.

– Вы? – Вашон посмотрела на Лакост, потом на Клутье, которая коротко кивнула.

Толстый слой косметики не мог скрыть панику на ее лице.

Лакост снова открыла папку и прочитала:

– «Все в сумке. Все готово. Сегодня вечером закончу. Я тебе обещаю». Это послание от Карла Трейси вам, отправлено приблизительно в полдень того дня, когда исчезла Вивьен. А ваш ответ?

– Послушайте, я не имею к этому никакого отношения.

– «Наконец-то. Удачи. Не облажайся». – Она оторвала глаза от папки. – Но он таки облажался, верно? Облажался просто по-королевски. Поэтому-то вы и здесь, Полина.

Молодая женщина покраснела. Но она снова попыталась сорваться с крючка:

– Речь шла о глине, которую покупал Трейси. Он хотел тем вечером изготовить еще несколько вещиц. Я ему написала, чтобы не облажался. Он уже несколько недель кормил меня обещаниями.

Лакост встала:

– Я дам вам подумать о том, что вы только что сказали. Если в течение следующих нескольких минут ничего не произойдет, например не упадет метеорит, вы будете обвинены в убийстве Вивьен Годен.

Она и Клутье вышли из комнаты. Оставив папку на столе.

– Попалась птичка, – сказала Лакост, подойдя к Бовуару, стоящему у дверей переговорной комнаты. – Полина Вашон не признаёт себя участницей убийства – пока, но призна́ет. Я оставила ее повариться несколько минут в собственном соку. Она была потрясена, когда поняла, что мы проникли в ее закрытый аккаунт.

– Видели бы вы ее лицо, – добавила Клутье.

Лакост кивнула:

– Она признает, что принимала таблетки для прерывания беременности и что сама сообщила Карлу Трейси, где их приобрести на черном рынке.

Клутье не переставала удивляться тому, как Лакост вынудила женщину признаться в третьем аборте, не говоря уже о приобретении таблеток на черном рынке. Она сделала это, используя мастерское сочетание хитрости, догадок и понимания, когда нужно надавить, а когда – сказать что-то приятное. Она приперла Вашон к стенке, и той не оставалось ничего иного, кроме как говорить правду.

Клутье смотрела на Лакост почти с восторгом. Но и с некоторой опаской. Она не хотела повторить ошибку Вашон.

То ли природный инстинкт, то ли отточенное мастерство позволяли Изабель Лакост видеть то, что люди хотели скрыть.

А Лизетт Клутье слишком хорошо знала, что у всех найдется что скрывать.

Но пока Клутье была сосредоточена на Лакост, сама Лакост сосредоточилась на Бовуаре:

– Так что там?

Он рассказал им про видео.