Очень храбрый человек

Не успела Лакост отреагировать, как дверь переговорной открылась, и в коридор вышел Гамаш. Он был бледен, но владел собой.

Они все читали ленту «Твиттера» и видели фальшивое видео, взорвавшее Интернет. Но им еще предстояло увидеть настоящее видео, которое только что выложили в сеть.

– Что мы можем сделать, patron? – спросила Лакост, подойдя к нему и дотронувшись до его руки.

– Тут ничего не сделаешь. Mais merci[35], Изабель. Я говорил с семьями. – Его улыбка была натянутой, голос звучал резковато. – Как прошла беседа с Полиной Вашон?

Когда они вернулись в переговорную, чтобы поговорить без свидетелей, Лакост и Бовуар заметили, что правая рука Гамаша сжата в крепкий кулак. Но она все равно дрожала.

На мониторе они видели, как Полина Вашон повернула папку к себе и принялась просматривать фотографии и распечатки.

Потом она откинулась на спинку стула. И уставилась на стену.

Наверное, видела мысленным взором, как рассыпаются в прах все ее мечты, вся ее работа.

Затем Бовуар закрыл сайт на своем компьютере и посмотрел на Лакост:

– Расскажи нам, что случилось.

Когда Лакост закончила, Бовуар подумал немного и сказал:

– Она сломается.

– Не уверена, – возразила Лакост. – Она умная и упрямая. Это меня очень злит. Она ведь могла что-то сделать со своей жизнью. Я по-прежнему не понимаю, зачем она связалась с Карлом Трейси.

– Увидела в нем короткий путь, – сказал Бовуар.

– К чему? К непристойным отношениям на отдаленной ферме? Не очень похоже на Золушку.

– Наверное, она посчитала себя умнее, круче Вивьен Годен, – сказал Бовуар. – Надеялась держать Трейси под каблуком.

– Мы видели синяки у нее на руках, – заметила Клутье. – Она должна знать.

– Может быть, она и знает. Может быть, у них сейчас период насилия, да, patron? – сказал Бовуар, и Гамаш кивнул.

Бовуар и Лакост переглянулись, но ничего не сказали. Они давали ему время и пространство вернуться к ним.

Бовуар выпрямился на стуле и заговорил деловым тоном:

– Пришел отчет коронера. Ребенок был от него.

– От него – это от кого? – спросила Лакост, которой нужна была полная ясность.

– От Карла Трейси. Ребенок от него.

– Ты шутишь?

Это был, конечно, риторический вопрос. Изабель Лакост откинулась на спинку стула. Что же это означает?

– Думаешь, Вивьен знала это и издевалась над Карлом, когда говорила, что это не его ребенок? – спросила она. – Или она действительно верила, что ребенок от кого-то другого?

– О том, что она вообще что-то говорила, мы знаем только со слов самого Трейси, – заметил Бовуар. – Я думаю, это вранье. Ее отец сказал, что она отчаянно хотела бежать оттуда как можно скорее. Зачем ей провоцировать Трейси, говоря что-то подобное?

– Что сказала Полина Вашон о письмах в «Инстаграме»? – спросил Гамаш, впервые подав голос на сегодняшнем совещании. – Как она их объяснила?

– Сказала, что речь шла о глине, которую он покупал.

Гамаш нахмурился:

– Умно. Она быстро встает на ноги после удара.

– Это да, – согласилась Лакост. – Похоже, с ней будет не так легко, как мы надеялись.

– Но она должна понимать, что никто в здравом уме не поверит ее словам, – сказал Бовуар. – После того, что случилось.

– Как тебе показалось, она любит Трейси? – спросил Гамаш.

– Не особенно, – ответила Лакост. – Ложится с ним в постель по той же причине, по которой ложится со всеми другими. Это форма проявления ненависти к самой себе.

– Какова, по-твоему, ее роль во всем случившемся? – спросил Гамаш.

– Не знаю, но могу вам сказать, что она здесь не посторонняя. И она знает, что мы знаем.

– И что произойдет, если ты скажешь ей, что ребенок был от Трейси? – спросил Бовуар.

Лакост задумалась:

– Это будет сюрприз. Потрясение. Не потому, что она любит Трейси, просто это будет доказательство того, что он ей врал. Что ему нельзя доверять.

– Точно, – сказал Бовуар, подавшись вперед. – Она умна. Она должна понимать, что он, ни секунды не раздумывая, скинет убийство на нее, если его загонят в угол.

– Значит, мы должны ее убедить, – подхватила Лакост. – Возможно, она прямо сейчас об этом думает. Сведения об отцовстве могут стать последней каплей.

– Поднажми еще, Изабель, – сказал Бовуар. – Попробуй настроить ее против Трейси. У нас достаточно материала для его ареста, но ее свидетельство подкрепит обвинение.

Лакост коротко кивнула:

– Сделаю.

– Я подам запрос на постановление об аресте Трейси, но сначала мы дождемся, что у тебя получится с Вашон. Даже если ты ее не убедишь, мы его задержим. Он расколется, даже если она будет от всего отказываться.

– Не будет, – пообещала Лакост. – Я уж постараюсь.

Клара Морроу бросила распечатку на столик бистро и села напротив Доминики Оддли.

– Вы действительно так думаете?

– Да.

– Вы говорите здесь, – она постучала пальцем по бумаге, – что прежде я была многообещающей художницей. Даже исключительной. Но потом стала лениться.

– Да.

– Но это неправда.

– Неправда? – спросила Оддли. – Вы уверены?