Ода на смерть оборотня

Волосы охнули и потянулись к зеркалу.

Но Цыплёнок махнул, и оно исчезло. Исчезли и блики. Темно в горнице, лишь лучина. В окно серый рассвет пробивается.

– Обмен: Тень на эту дребедень.

Хм, за такую диковинку притащу целую стаю оборотней, с бантиками на хвостах.

Волшебное зеркало в умелых руках – власть, богатство и сила. С ним можно столько дел наворотить!

Среди смертных тщеславных княгинь да богатых старух что головастиков в пруду, а у них – неистребимое желание продлить красоту и молодость. Зеркало же на расстоянии вещает то, что хозяйке, то есть  мне, надобно. Это же столько народу загубить можно! Порезвлюсь на славу.

Остался вопрос:

– Почему я? Есть другие полудницы: оборотень Тень в обмен на сундук с бусами и соболиными шубами.

Цыплёнок вздохнул и вытащил из воздуха серебряную нить, невесомую паутинку. Она сверкнула в свете лучины, подлетела и опустилась на мою ладонь. Это же…

– Где взял? – Волосок приласкался, обвился вокруг пальцев. Потом прополз по руке. Коса прошелестела, гулёну приветила.

– У оборотня из поясного мешочка.

– А у него?

Цыплёнок пожал плечами.

– Вот сама и спросишь.

Спрошу, уж не сомневайся! Так строго, что в кабалу запросится обратно, и медовые глаза не спасут. Волос могла только я отдать сама, но не припомню такого.

Но оборотень Тень, по словам Цыплёнка (кстати, зовут его длинно и скучно, навроде Ершинингеля-Флигеля), в земляной тюрьме. Ведь в демонической избе немало узников.

Готовлюсь тщательно. Достаю пастушью суму с увеличь-заговором: сама с ладонь, а вмещает стог. Вдруг с оказией в колдовские сундуки загляну. Охранник отлучится или сморит в одночасье сон. Ну, или умрёт. Такое иногда случается с охранниками.

К обычному набору укладываю разрыв-траву, оборот-цветок и, поразмыслив, порошок одолень-зелья.

С одной стороны, моё колдовство против демонического – что заячий писк против соколиных когтей. С другой стороны, дело предстоит нехитрое: оборотня за руку наверх вывезти.

Цыплёнок подробно объяснил, где в подземной избе узников держат. Видно, бывалый гость.

– Отчего ж сам не идешь?

– Демон поставил от Непревзойденного заслон. Особой крепости.

*****

Уже подходила к подземной избе, как содрогнулась земля. Колдовской вихрь сбил с ног, швырнул оземь. Немалой силы колдовство свершилось! Кто, почему, откуда?

Встаю на ноги, тут пролетело что-то. Обломало ветки и рухнуло в смородиновый куст. Встала, подхожу: тощие лапы с длинными когтями торчат. Это злыдень. На ловца и зверь бежит, в смысле, летит. Вытаскиваю за ноги, а он чумазый и подкопчёный, дрожит кутёнком.

– Что случилось?

– Б-б-бум! – Трясёт головой – крылья дымятся лучиной. – Б-б-бах! Бух!

Я порошок из измельченной одолень-травой злыдню в морду сунула, он глаза к пяточку свёл и рухнул. Шерсть на затылке кудрявится обугленными барашками.

Хороший зубастик, полежи. Больно не будет. По крайней мере, пока.

Не обманул Цыплёнок – у злыдня на руке от каленого железа отметина: длинная черта и две покороче  –  демона метка, без неё в подземную вотчину ходу нет.

Взмах ножа – и кусок зеленой кожи с шерстью и меткой перекочевал в мой мешок.

Теперь дело за оборот-цветком: наколдовать рыльце, куцые крылья и редкую шерсть неприятного цвета.

И как они не калечатся столь острыми и длинными зубами?

У ворот в подземную избу суматоха. Из дыры дым, угарно. Демоновы слуги соплеменников вытаскивают, на траве складывают. А те в ранах и горелые.

Тут и Полночь с оборотнями суетится. Им на глаза попадаться не стоит: чуждую личину враз раскусят.

Поспешила смешаться с зубастой компанией, нырнула в проход.

В дверях воздух, как густой туман. Замешкалась на пороге, сквозь колеблющийся воздух прошла и чуть не выскочила обратно.

Прямо передо мной чудище: бычьи рога, кровавые глаза, козлиная борода. Скалит острые зубы. Руки раскинул на всю стену, грудь и плечи пузырятся отменными мускулами.

Уф, это же статуя белого камня. Демон Филотанус в истинном обличии.

– Ну, что встал!  – Невежливо ткнули в спину. Поспешно отхожу и незаметно оглядываюсь.

Попала я в горницу столь просторную, что серые стены пропадают в мареве.

Вдалеке шумно, как в улье. Не там ли оборотень? Иду мимо белокаменных изваяний кудрявого красавчика. И все, как один, с ликом демона. Тут он с крыльями, вот на огненной колеснице, а тут, – тьфу, срам какой! – с бесом в обнимку, здесь – сразу с тремя.

У дальней стены будто ураган пролетел: каменные обломки и поваленные статуи. У разрушенной в паль стены копошатся злыдни, достают придавленных соплеменников.

– Вонючий пёс! – Злыдень с одним рогом вдруг с грохотом швырнул булыжник. – Да как он смел перечить Владыке!

– Уж я б ему хвост бы отгрыз! – подхватил другой зубастый, чумазый, обгоревший и без половины зубов. – Удача, что огонь быстро затушили!

Злыдни загалдели. Тут и там раздавались неприятные слова в адрес шелудивого пса.

Не про моего ли оборотня речи?

– Кто ты? – подскочил ко мне злыдень в доспехах и пушистыми бакенбардами. – Что-то тебя не помню. Как зовут?

– Добрый день! –  улыбаюсь шире.

Никогда не интересовалась именами рогатых прислужников иноземного гостя.