Ода на смерть оборотня

– Как? – бакенбарды смотрели пристально. – Добрый?

– Э-э-э… Злой День.

Скалюсь, а сама тянусь к поясному мешочку.

Вдруг раздался протяжный вой. Отскочил от стенок, повторился многократно.

Распахнулась огромная дверь с вырезанными по дереву узором и выскочил тёмно-серый оборотень. Он снова взвыл и бросился к выходу. Из под лап полетели мелкие камни.

Тут же вылетел ошейник, врезал ему по хребтине. Оборотень рухнул, проехал носом и засучил лапами, пытаясь подняться.

В дверях показался демон. Изящная чёрная  рубаха свисает с одного плеча, а он и не замечает.

Злыдни дружно притихли, поджали хвосты и посерели, слились со стенами.

Только серый оборотень тихо скулил.

Демон ссутулившись, прошлёпал по камням босыми ногами, подошёл к тихо скулящему серому оборотню. Поднял ошейник и замер. Растрепанные кудри упали на лицо.

– Владыка, – прошелестело из толпы, – Кощей…

Демон поднял голову, и говорящий осёкся.

Зубастые неслышно сглотнули.

Тот злыдень, что осмелился открыть рот, вдруг ахнул и закрыл лапами длинные уши и побрел по коридору, спотыкаясь, как слепой.

Демон обвёл вокруг невидящим взглядом, развернулся и пошлёпал босыми ногами обратно. Следом за ним тянулась полоска чёрного кружева.

Захлопнувшаяся дверь подняла облако каменной пыли.

На пороге остался лежать клочок кружева.

– Лютует… – Злыдень в доспехах уважительно смотрел на узорную тряпочку.

Серый оборотень не сразу поднялся на лапы. За спинами подскочивших злыденьов я признала его – Иней из стаи Полуночи, по прозвищу «Поганец».

Иней тоже меня увидел. Дёрнулось драное ухо, забегали разномастные глазки – признал сквозь личину, догадался, зачем я в подземной избе.

– Как, говоришь, тебя зовут? – До чего прилипчивый злыдень, как смола. – Кто ты?

И знак подаёт. Сбоку подходят пятеро таких же.

Не таясь, достаю нож. Прикидываю: в горнице десятка четыре злыдней и Поганец. Славная выйдет заварушка!

Тут Иней резко взвизгнул.

– Тш-ш-ш, – оборотились на него все. – Владыка отдыхает.

– От Кощея весть принёс, – громче взвыл Иней. Эхо радостно подхватило вопль. – Стрелой, говорит, лети! Призови демона! А он… цепью по спине! Серебром! У-у-у! Нет такого закона – посыльных бить! У-у-у!

Злыдни дружно зашикали.

– Не тревожь!

– У-у-у! – надрывался Иней.

Тут свалился на спину и начал кататься по земляному полу, сбивая ближайших злыденьов.

Остальные рогатые кинулись на оборотня, схватили за лапы, зажали морду, навалились скопом. В кучу из зубов, клыков и ушей запрыгнул и злыдень в доспехах, размахивая лапами. Следом с радостными воплями ринулись остальные охранники.

Хм, весело у них, в куче-то, но мне пора. Нет-нет, не провожайте, сама как-нибудь.

Нырнула в пятый от статуи проход в земляной стене и чуть не упала. Сразу под ногами неровные ступени крутым обрывом вниз. Темно-то как.

Полудницы видят без света лучше смертных, но уже пятая ступень теряется во мраке. Нет ни факела, ни свечки. Достаю из поясного мешочка огонь-траву, неопалимую купину. Дунула – загорелось тихое голубоватое пламя.

Прислушалась: вдалеке отголосок. Ступаю по узким земляным выступам, а они узкие – лишь малой птичке вольготно сидеть.

Белёсые корни за уши цепляются, под ногами крысы шныряют. Жарко. Душно.

Конца и края спуску нет. Сколь глубока подземная вотчина? По ощущениям никак не меньше пяти вёрст: с кореньями, запретными кладами, тайными могилами.

Вот наконец впереди неяркий свет.

Вхожу в широкую земляную пещеру.

В ней клети из цельных стволов. За решётками в темноте воют, шипят и скребут.

Мелкий злыдёнок пищал, но много не подёргаешься прижатым к стене.

– Веди к последнему узнику!

Он посмотрел мне в глаза и решил стать послушним.

В тайном кармане в рукаве припрятан сонный порошок. Дунула в рыло, злыдёнок чихнул да осел на земляной пол. Ничего, сладко поспит до заката.

Тут я сама следом рухнула. Сила колдовская на исходе, вытекает тоненькой струйкой! Как не вовремя!

Руки стали тяжелы, голову будто грызут изнутри шишиги.

Мы, полудницы, волей крепки, солнцем, свежим ветром, полем полуденным. Под землёй же вотчина мрачного бога Вия – повелителя мира Духов.

Но дело превыше всего.

Сжала зубы до хруста и поползла на коленях до узкого лаза, обитого железом.

Это камера для особых пленников, так сказал Цыплёнок.

Скрипучий засов отворила разрыв-трава.

Прислушалась: из лаза шорох и хрип.

– Эй, оборотень! Ты там? – шиплю в вонючую тьму. – Сдох уже?

Из всех клетей взвыли, заскулили. Из камеры лишь вонь и хрипы.

Пришлось ползти. Ноги с трудом волочу. Мокрицы извиваются под ладонями.

Внутри пещера: не мала, не велика – с подземного зверя Индрика.

«Ну же, Грёза! Дело без конца – что кобыла без хвоста! – уговариваю себя. Подползаю к хрипящей куче. – Хватай оборотня, да выбирайтесь!».

Склоняюсь над вонючей кучей.

В тусклом свете огонь-травы видна безглазая беззубая пасть, остатки волчьей шерсти. Обглоданный язык свешивается. Кожа клочьями, из дыры серая кость торчит.

Федот, да не тот. Оборотень, да не Тень.