Одержимые. Женщины, ведьмы и демоны в царской России

Источники: Бруханский Н. П. К вопросу о психической заразительности (Случай психической эпидемии в Московской губ. в 1926 г.) // Обозрение психиатрии, неврологии и рефлексологии. 1926. № 4–5. С. 279–290; Дело о кликушах // Журнал Министерства юстиции. 1862. № 9. С. 617–626; Геник Е. А. Вторая эпидемия истерических судорог в Подольском уезде Московской губернии // Неврологический вестник. 1898. Т. 6. № 4. С. 146–159; Яковенко В. И. Эпидемия истерических судорог в Подольском уезде Московской губ. // Вестник общественной гигиены, судебной и практической медицины. 1895. Т. 25. № 3. С. 93–109; Карабчевский Н. П. Около правосудия: Статьи, сообщения и судебные очерки. СПб., 1902. С. 228–32; Костров Н. Колдовство и порча между крестьянами Томской губернии // Записки Западно-Сибирского отдела Императорского русского географического общества. 1879. Т. 1. Ч. 2. С. 5, 6, 11–12; Краинский Н. В. Порча, кликуши и бесноватые; Лахтин М. Бесоодержимость в современной деревне; Никитина Н. А. К вопросу о русских колдунах // Сборник музея антропологии и этнографии. 1928. № 7. С. 301; РГИАгМ. Ф. 91. Оп. 2. Д. 559; Штейнберг С. Кликушество и его судебно-медицинское значение // Архив судебной медицины и общественной гигиены. 1870. Т. 6. № 2. С. 78; Судебный вестник. 1868. Т. 3. Вып. 170; Весин Л. Народный самосуд над колдунами // Северный вестник. 1892. Т. 2. Ч. 2. № 9. С. 64–66.

Связь между эрготизмом и кликушеством выглядит еще менее правдоподобной в свете того, что подобную связь не спешили проводить представители российской медицины конца XIX века, хотя оба явления были им знакомы и вызывали беспокойство. Ни один из врачей или психиатров, пишущих об эпидемиях кликушества, не упомянул отравления спорыньей. Тот факт, что российские медики живо интересовались психическими расстройствами, связанными с эрготизмом, делает это гипотетическое упущение еще более поразительным[659].

И наконец, русские крестьяне, как правило, различали симптомы одержимости и эрготизма. Народный термин для характерного симптома эрготизма – злая корча – не встречается в народных описаниях одержимости или колдовства, которые крестьяне предпочитали называть порчей[660]. Из 49 клинических случаев, рассмотренных российским врачом Н. Н. Реформатским во время эпидемии эрготизма в Нолинском уезде Вятской губернии в 1889 году, только один из пострадавших первоначально списал свое заболевание на «нечистого духа». По словам 37-летнего Михаила Куракина, он долго пренебрегал своим христианским долгом, но, наконец, во время Великого поста того года исповедался и причастился. Когда причастие разозлило беса, сидящего в его животе, рассуждал Куракин, бес начал чинить ему неприятности. Симптомы Куракина – неустойчивая походка, как если бы он был пьян, боли в руках, ногах и животе, головокружения, затуманенное зрение, страх за свою жизнь и бессонница – не соответствовали симптомам кликушества, за исключением бессонницы и желудочных болей. Таким образом, несмотря на то что Куракин обвинял в своем состоянии беса, он не проявлял поведенческих или физических симптомов одержимости[661]. У него была совсем другая болезнь.