Одержимые. Женщины, ведьмы и демоны в царской России

Действительно, кликуши и их семьи не ограничивали свои поиски лечения народными методами, обращаясь за помощью также и к чудотворным иконам, инокам и другим духовным целителям. Они присоединялись к больным и ищущим духовного утешения или давшим обеты Богу для весенних и летних паломничеств – в период легкой дороги, но интенсивного труда в поле[280]. То, что кликуш освобождали от домашних обязанностей и работы в поле, еще раз свидетельствует о сочувствии семей к их состоянию. Жертвы одержимости передавали из уст в уста новости об успешных экзорцизмах и читали в религиозных публикациях о чудесных исцелениях в святых местах и перед чудотворными иконами, а затем покидали родной кров и в сопровождении родственников или друзей отправлялись к чудодейственным иконам или в ближние и дальние монастыри[281].

Паломники регулярно появлялись в деревнях, следуя к тем или иным местам поклонения. На рубеже XIX–XX веков сотни тысяч богомольцев изо всех уголков империи ежегодно отправлялись в Киев и различные монастыри[282]. В июне 1891 года репортер «Смоленского вестника» описывает множество паломников, прибывших в село:

В день праздника Вознесения в селе Рыбки Дорогобужского уезда стекается народу иногда до четырех и пяти тысяч. Однако идет православный народ сюда не столько на ярмарку, сколько для того, чтобы помолиться чудотворной иконе Божией матери. Особенно баб приходит много на богомолье, – из них многие идут за сто и более верст. Судя по наружному виду богомольцев и прислушиваясь к их разговорам, заключаешь, что люди эти почти все больны тою или другою болезнью. Каждый из этих богомольцев идет сюда с твердой верой получить исцеление от болезни…[283]

Другой смоленский корреспондент также прокомментировал ежегодное паломничество в день Вознесения Господня: несколько тысяч крестьян, в основном женщин, из окрестных деревень прибыли в Смоленск, чтобы поклониться и помолиться перед чудотворной иконой Божией Матери «Одигитрия Смоленская»[284]. Как важное социальное событие, во время которого заводили дружбу и обменивались сплетнями, паломничество, кроме того, также служило частью ритуала исцеления[285]. Богомольцы, возвращающиеся к месту своего исцеления, чтобы поблагодарить святого за выздоровление, давали надежду тем, кто совершал паломничество впервые.

Религиозные газеты и журналы призывали христиан приурочивать паломничества к провозглашению новых святых или открытию святых мощей. Например, в свидетельстве о чудесном исцелении кликуши Марии Микешиной из Пензенской губернии говорится, что именно сообщение об обретении мощей святителя Феодосия (в рамках подготовки к канонизации) в 1896 году побудило Филиппа Микешина, мужа Марии, дать обет отвезти больную в Чернигов помолиться у мощей нового святого[286]. Точно так же в 1903 году в Тамбовской губернии молодая кликуша, только что исцелившаяся на могиле Серафима Саровского, объясняла:

Когда до нашей деревни Ново-Курчак (Бобровский уезд Воронежской губернии) достигла весть, что Батюшке-Царю повелеть угодно было открыть св. мощи старца Серафима, наши крестьяне, как молодые, так и старые, решили идти на богомолье в Саров. Они захватили меня, в то время больную, и моего крестника Костю (слепого с рождения)[287].

Списки подобных чудесных историй, публикуемые церковью в популярных религиозных журналах и брошюрах накануне канонизаций, убеждали кликуш и их семьи, равно как и крестьян, страдавших от других недугов, в необходимости искать исцеления у открываемых святых мощей. Например, автор свидетельства о чудесном исцелении одержимой Анны Стефановой Двуреченской в 1861 году высказывает мысль, что святитель каким-то образом намеренно подавлял свои целительные силы до дня торжественного обретения своих мощей, чтобы все состоящие в комиссии о прославлении святого могли увидеть богатый источник чудес[288].

В то время как празднование канонизаций привлекало толпы богомольцев, одержимые не всегда могли позволить себе ждать этих нерегулярных событий и вместо этого предпочитали путешествовать в монастыри, прославившиеся экзорцизмами. До приезда в Саров в 1903 году Елена Афанасьева Шибакова, замужняя крестьянка из села Слободка Московской губернии, успела посетить четыре монастыря в Калужской и Московской губерниях и одну суздальскую церковь. Она обращалась за помощью в Лаврентьев монастырь (Калуга), Тихонову пустынь (Калуга), богадельню в Суздале[289], Симонов монастырь в Москве и, наконец, в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру в Сергиевом Посаде[290]. Ей нигде не отказывали: присоединяясь к мифу об одержимости, монахи предлагали жертвам бесов множество лекарственных средств.