Одежда ныряльщика лежит пуста

Ты снова выходишь на улицу и проходишь мимо молодого продюсера-американца, который все еще висит на телефоне. Он до сих пор не зашел в дом, несмотря на то что всю поездку дергался, что еще не там.

Татуированный парень стучит в дверь фургона, и ему открывает женщина-марокканка в черной майке и юбке, как от бального платья. В левой руке у нее сигарета. Ты уже видела ее на вечерних съемках у отеля.

– Это – новая Айви.

– Привет, новая Айви, – говорит женщина и выдыхает дым в верх дверного проема. – Пойдемте.

Ты поднимаешься внутрь, и она закрывает дверь.

В фургоне так пахнет дымом, что у тебя тут же начинает кружиться голова.

Костюмерша молода, лет двадцати пяти, с короткими кудрявыми волосами и множеством сережек в ушах. Она внимательно оглядывает твою фигуру и бросает взгляд на свою шпаргалку. Потом поворачивается к одной из трех стоек с вешалками с одеждой и перетряхивает их, пока не находит то, что ищет, – темно-синее платье. Оно длиной ниже колена, с лифом по фигуре, но не слишком обуженным.

– На Марии сегодня будет такое же, – говорит она. – Примерите?

– Конечно. Где мне переодеться?

– Да прямо здесь, – она указывает на пространство между вами. – Я отвернусь, – добавляет она и отворачивается. Но она все равно слишком близко и все еще курит.

Переодевшись, ты аккуратно складываешь свои вещи и кладешь их на стул. Почувствовав, что ты готова, костюмерша поворачивается обратно.

– Подошло. – Костюмерша удивлена и даже довольна. Она окидывает тебя взглядом. Пока она шарит глазами по твоему телу, ты не знаешь, куда смотреть. Она вытаскивает изо рта сигарету и берет с туалетного столика подушечку для булавок в форме помидора. Зажав две булавки в губах, она продолжает говорить:

– Это чтобы спереди не распахивалось, – и скалывает платье булавками, чтобы не было видно ложбинку между грудей. Момент достаточно интимный, но она не выглядит ни смущенной, ни виноватой. – Вот.

Костюмерша смотрит на тебя в упор.

– Хотите затяжку?

– Простите?

– Затяжку. Для живота.

– А, утяжку. – Ты никогда не носила утягивающего белья. Ты смотришь на свой профиль в зеркале. Костюмерша дает тебе утягивающие трусы, и ты неуклюже натягиваешь их на себя, потому что натянуть что-нибудь на твои бедра с животом довольно непросто.

Костюмерша вручает тебе пару лодочек на плоской подошве. Они оказываются впору, хотя она и не спрашивала твоего размера.

Дверь открывается, и в прокуренный фургон заходит девушка-марокканка с длинными черными волосами, в коротком фартуке с торчащими из карманов кисточками. Гримерша.

Курильщица перекидывается с гримершей парой слов на арабском. И переводит:

– Она хотела бы вас загримировать.

– Хорошо. Я сделаю все, что от меня требуется.

– Для дублерши грим не обязателен, но для нее это… сложный случай.

– Сложный случай? – повторяешь ты, намекая на неточность перевода. Но с переводом все в порядке. Костюмерша использует совершенно правильные слова. Утром ты нанесла свой новый тональный крем таким тонким слоем, что тот уже стерся. Гримерша смотрит на твою кожу, словно альпинист на гору, которую она может покорить, если ей улыбнется удача.

Тебя усаживают перед зеркалом и тут же от него отворачивают. Волосы зачесывают назад и скрепляют на затылке резинкой. Минут двадцать гримерша занимается только твоими веками. Она тщательно орудует кисточкой. Ты уже поняла, что она, как и ее предшественницы, выбрала подход, смыслом которого было «отвлекать, отвлекать, отвлекать».

Когда с веками покончено, ты поднимаешь их и видишь, как гримерша озадаченно смотрит на твою кожу. Она трясет флакон с тональным средством и выдавливает себе на тыльную сторону левой кисти каплю размером с монету в двадцать пять центов. Потом быстрыми, неряшливыми мазками наносит грим тебе на подбородок, щеки, нос и лоб. Ничего похожего на мелкие, точные мазки, которые касались твоих век.

Закончив, гримерша поворачивает тебя к зеркалу. Ты стараешься не выдать себя. Кожа выглядит корявой, как кора дерева, грим подчеркивает каждый рубец, бугорок и вмятинку. Ты рассыпаешься в благодарностях, зная, что смоешь все это в первом же туалете.

Пока тебе наносили грим, костюмерша причесывала парик. Это тот парик, который ты будешь носить, чтобы стать похожей на знаменитую американскую актрису. Костюмерша поправляет резинку у тебя на затылке и заколками-невидимками убирает от лица выбившиеся волоски. Надевает парик тебе на голову.

Парик на несколько тонов темнее твоих собственных волос – такого цвета они были на записи с камер видеонаблюдения в «Золотом тюльпане». А его длина соответствует длине волос актрисы. Такой же длины были твои собственные волосы, пока ты не подстриглась, чтобы стать похожей на фото в паспорте Сабины Алис. Ты надеваешь парик, чтобы лучше походить на ту, какой ты была до того, как стала собой.

От парика чешется голова, и ты поднимаешь руку, чтобы ее почесать, но обе женщины одновременно вскрикивают. Словно ты схватилась за нож.

– Не трогайте, – говорит костюмерша.

– Хорошо.