Одежда ныряльщика лежит пуста

Татуированный парень пропустил твое «Что?» мимо ушей, и говорит по-арабски с костюмершей и гримершей. Сегодня у гримерши вокруг правого глаза тенями нарисован треугольник, как у Дэвида Боуи.

Закончив разговор с «Елизаветой I» и «Дэвидом Боуи», татуированный парень возвращается к тебе и твоему вопросу. Он объясняет, что в кадрах, которые предполагается снимать с очень большого расстояния, – это сцена, в которой Мария сидит в пробке, – в машине будешь сидеть ты. На тебе будут парик и шарф, скрывающий лицо, поэтому снять твой силуэт в машине будет несложным делом.

Ты делаешь паузу и соглашаешься – у тебя все равно нет выбора, – но спрашиваешь, почему не позвать для этих кадров знаменитую американскую актрису.

– Очень важно, чтобы она не переутомилась, а по нашим сведениям, она уже переутомляется.

– Разумеется. – Ты не пытаешься сказать, что одним из способов помочь ей сохранить силы может стать отказ от распития джина с тоником до часу ночи. И сказать, что сама переутомилась из-за нее, тоже не пытаешься.

Татуированный парень с гримершей обсуждают грим. Разглядывают твою кожу. Костюмерша берет шарф и обматывает его тебе вокруг лица. Показывает, насколько оно будет скрыто.

Татуированный парень хочет удостовериться, что даже при съемке с большого расстояния твои шрамы от угрей не будут видны. Ты представляешь, что он говорит «Елизавете I» с «Дэвидом Боуи», какой будет кошмар, если зрители подумают, будто у знаменитой американской актрисы твоя кожа. Они втроем в упор смотрят на тебя. В растерянности ты выдавливаешь улыбку. Тебе явно не удается правильно нанести тональный крем, купленный в косметическом магазине в Касабланке.

Гримерша достает фартук со всеми кисточками, но вместо того, чтобы повязать его себе на талию, кладет его тебе на колени, словно перекладывая на тебя свою ношу. Минут двадцать пять она слоями наносит тебе на лицо грим. Ты повернута спиной к зеркалу, и тебя это радует. Ты боишься, что в результате твоя кожа снова будет изрыта кратерами. На мгновение тебе хочется вызвать продавца из того магазинчика. Жаль, что у тебя не осталось его визитки. Он бы помог этой женщине справиться со своей задачей.

Когда твое лицо покрыто толстым слоем грима и пудры, костюмерша берет шарф и наматывает тебе на голову. Недовольная результатом, снимает его и наматывает снова. Все трое – «Елизавета I», «Дэвид Боуи» и татуированный парень – обсуждают твой вид, лишь изредка посматривая на тебя. Потом достают телефоны и фотографируют.

– Это чтобы мы могли так же задрапировать шарф на ней.

Тебе не нужно спрашивать, что значит «на ней». Ты знаешь, что татуированный парень имеет в виду знаменитую американскую актрису.

Татуированный парень ведет тебя через настоящую пробку, пока вы не поворачиваете за угол, туда, где она воссоздана для фильма. Конечно, на этой улице фургонам не место, они бы слишком лезли в кадр. Съемки еще не начались, поэтому тротуары открыты для прохожих. Пешеходы возмущенно кричат на стоящие машины, особенно на ту, статист в которой – видимо, входя в образ, – постоянно жмет на клаксон.

Еще утро, но ты уже чувствуешь, как сквозь бетон просачивается дневной зной. Этот день жарче предыдущих. Старинные машины работают на дизеле, и от выхлопов стоит настоящая вонь.

Татуированный парень подводит тебя к белой машине в середине пробки. Ты проскальзываешь внутрь на заднее сиденье и здороваешься с водителем, который, как тебе известно из «ситуации», возникшей у продюсеров, не умеет водить. Татуированный парень закрывает дверцу. Ты замечаешь, что в старинной машине есть пепельницы и нет ремней безопасности. Заднее сиденье обито потрескавшейся кожей. Ты проводишь пальцами по лезущей из трещин охряной набивке.

В машине установлен динамик, из которого раздается голос режиссера. Режиссер пять минут говорит по-арабски, а потом переводит тебе одним предложением: «Съемка через две минуты».

Через двадцать минут из динамика приходит сообщение, что съемка начинается. Ты выпрямляешь спину и напряженно смотришь вперед. Предполагается, что Мария постепенно испытывает все большую досаду от стояния в пробке. Твой водитель получил указание жать на клаксон, присоединяясь к какофонии, создаваемой остальными машинами. Рожки ретромобилей звучат мультяшно, словно в парке аттракционов.

Несмотря на бесперебойный гул клаксонов, сидя на заднем сиденье ретромобиля в инсценированной дорожной пробке в сердце Касабланки, ты начинаешь чувствовать что-то, похожее на радость. Когда фильм выйдет, даже если никто не будет знать, что на заднем сиденье машины была ты, что это твой обмотанный шарфом профиль виднеется вдалеке, ты сама-то будешь это знать. Твое существование станет фактом. У тебя будет доказательство того, что ты здесь побывала.