Один Христос. Два христианства

Но когда видишь «иконы», фрески и мозаики католических соборов Бухареста (их два: католического и греческого обряда), чьи авторы пытались воспроизвести православный стиль, результат ужасает. Католические «богомазы» овладели иконописной манерой и беззастенчиво играют с ней. Они выдумывают новые сюжеты, как, например, «Святое семейство» с Иосифом Обручником, изменяют и скрещивают традиционные темы, делая из них несъедобное варево. На наших глазах они вступают на тот же путь, что проделали в свое время итальянские художники от греческой иконы к искусству барокко. Очень скоро нашим «художникам» это наверняка надоест, и они найдут другой способ блеснуть своей «гениальностью»! Впрочем, кроме иконы есть у религиозного искусства и другие жанры – не связанные с литургией, но несущие в себе богатое духовное содержание. Укажу лишь, к примеру, на три распятия – Бернара Бюффе, Френсиса Бекона и Отто Дикса. Искусство иконописи требует смирения: иконописец стремится не покрасоваться своим талантом, а послужить Богу посредством участия в литургии.

Мы подробно рассмотрели заблуждения западного богословия и проследили их далеко идущие последствия, вплоть до влияния, оказанного ими на воплощение веры в художественном творчестве. Затронув проблему иконописи и ее «развития», стоило бы упомянуть и об эволюции религиозной музыки. Наряду с древними, проникнутыми молитвенным настроением и идеально соответствующими литургической практике песнопениями в русских церквях можно услышать немало произведений, написанных русскими композиторами в европейской традиции и подходящих скорее для концертного исполнения, нежели для церковной молитвы. Но самое худшее и здесь заключается в неверном ответе на главный вопрос: является ли Любовь лишь одним из множества качеств, или, выражаясь на богословском языке, атрибутов Бога – или она принадлежит к Его сущности? Мы уже убедились с вами, что богословские заблуждения всегда имеют для жизни верующих практические последствия, и забывать об этом нельзя.

Однако жизнь верующих зависит не только от провозглашаемых Церковью вероучительных истин. Большое значение для нее имеет также авторитет этой Церкви (или Церквей) – авторитет, который поддерживают определенные механизмы. В ходе истории этот авторитет не раз вступал в конфликт с гражданской властью государства или монарха. Религиозные распри зачастую непосредственно сказывались на жизни всего государства. Напомню лишь о так называемых «религиозных войнах», которые вели между собой в XVI веке во Франции католики и протестанты. Эти войны носили одновременно и политический характер. Начало им положила так называемая «Варфоломеевская ночь», массовая резня, спровоцированная отменой Нантского эдикта, предоставлявшего гугенотам свободу культа. В ночь на 24 августа 1572 года, день памяти Св. Варфоломея, католики перебили в Париже всех протестантов, которых смогли в домах и на улицах города обнаружить. В последующие дни волна убийств прокатилась по всей стране – число жертв достигло по некоторым данным тридцати тысяч человек. Франция потеряла тысячи лучших своих сынов, устремившихся в поисках убежища в другие страны, вплоть до Русского царства. То же вмешательство политики в религиозные конфликты наблюдаем мы несколько позже и в Германии. Конец этим конфликтам положил Вестфальский мирный договор, провозгласив принцип «Cujus rex, ejus religio»: религия монарха становилась религией его подданных. Последствия этого договора не изжиты в Германии и по сей день.

Сегодня, как и в прежние времена, отношения между католической Церковью и другими государствами или режимами определяются конкордатами или иными специальными соглашениями. Так, и сегодня часть Франции живет в соответствии с конкордатом, заключенным с римским понтификом Наполеоном Первым. Власть католической иерархии над умами верующих и их поведением настолько велика, что каждому из государств западного мира приходится с ней считаться. Важно понять, однако, в какой мере эта власть Церкви над сознанием верующих соответствует воле Божией. Мы не беремся здесь об этом судить. Мы рассмотрим лишь, каким образом получила иерархия эту власть, и это позволит каждому самостоятельно оценить, насколько она воле Божией отвечает. Тем самым этот краткий экскурс даст лишнюю возможность яснее увидеть ту пропасть, которая отделяет Церкви Запада от Церквей Востока.

4. Светская власть Церкви

В 1215 году IV Латеранский Собор провозгласил римского епископа не только духовным, но и светским владыкой мира: «Господь, – писал папа Иннокентий III, – передал Петру правление не только Церковью, но и всем миром».[231] Папы короновали и низлагали королей с тронов, заключали и разрывали соглашения с ними, то есть постоянно вмешивались в жизнь государств. Сейчас все, даже сами папы, смотрят на вещи иначе!

В наши дни римско-католической Церкви следует пойти дальше и отказаться не только от политической власти, но, возможно, и от статуса независимого государства, которым пользуется сейчас Ватикан.